- Савва Васильевич, недавно изданная вами книга о трофеях второй мировой называется "Возврату не подлежит!", а так ли безапелляционно стоит вопрос?
- Для меня ответ на него однозначен. Согласно Гаагской конвенции, которой, кстати сказать, Запад нам часто тычет в нос, мы являемся страной пострадавшей. Это Германия развязала войну, а не наоборот. И требовать от нас каких-либо компенсаций по крайней мере аморально. Еще перед нападением на СССР нацисты организовали при действующей армии специальные команды для изъятия культурных ценностей на захваченных территориях. В ведомстве Розенберга действовал специальный штаб, включавший сотни искусствоведов. Из разоренных в Советском Союзе 2439 памятников архитектуры, 2234 монастырей и церквей, 43 тысяч библиотек, 427 музеев немецкие оккупанты похитили 564 700 произведений искусства, около 100 тысяч археологических находок, уничтожили и вывезли 180 миллионов книг...
Совершенно естественно, что после той страшной войны мы, как победители, изъяли у Германии часть ее художественных ценностей в качестве компенсации за наши потери. Это справедливо. Меня только удивляет, почему Сталин, при его-то диктаторских замашках, все это засекретил и стыдливо попрятал в запасниках наших музеев, а не выставил в экспозициях, чтобы эти вещи уже открыто обрели нового хозяина - советский народ. Сейчас бы у нас проблем меньше было.
Большой вред государству нанес сменивший Сталина Хрущев, который раздавал национальное достояние направо и налево. Чего стоит только возврат 10 тысяч экспонатов Дрезденской картинной галереи в 1955 году. Советские солдаты вытащили эти шедевры из полузатопленных, заминированных штолен Саксонии. Нацисты готовили взрыв, им наплевать было, что там "Сикстинская мадонна" Рафаэля. Потом в Москве наши реставраторы 10 лет восстанавливали бесценные полотна, совершив, я считаю, настоящий подвиг. Зачем нужно было возвращать Дрезденку "товарищам из братского ГДР" безвозмездно? Какую благодарность мы получили от немцев? Хватит дарить Западу бесценные подарки. Вот моя позиция по трофейному искусству.
- В российских музеях до сих пор существуют системы спецхранов?
- Да, по-прежнему часть экспонатов, хотя и сравнительно небольшая, засекречена. Мы до сих пор стесняемся того, чем владеем. Так получилось, что я первым в Советском Союзе публично поднял вопрос о спецхранах: шедевры надо доставать из подвалов, приводить в надлежащий вид и выставлять. А если Запад предъявит на них претензии, вести переговоры компенсаторного порядка. Зачем нам, например, витражи Мариенкирхе, мы же не можем их установить ни в одном российском храме. Но их ценность как произведений средневекового искусства огромна. Пусть немцы в обмен восстанавливают наши храмы, тем самым возмещая урон, нанесенный войной. К сожалению, никаких похищенных у нас шедевров они нам вернуть не могут. Это все байки Швыдкого и его команды. Пока в мае 45-го наши маршалы принимали капитуляцию, а солдаты радостно братались, американцы под шумок все, что смогли, вывезли к себе. И с тех пор в США наложено столетнее вето даже на разговоры о трофеях второй мировой. А то, что осталось в Европе, находится в частном владении и надежно защищено законами.
- В своей книге вы рассказываете о криминальных разборках конца 80-х вокруг трофейного искусства. А сейчас это продолжается?
- Не буду разглашать свои источники, но продолжается. Вся эта система засекреченности способствует разного рода грязным манипуляциям с произведениями искусства, которых для всего мира как бы и не существует вовсе. В это нетрудно поверить после всех скандалов в питерском Эрмитаже, где даже "легальные" экспонаты нагло разворовывают.
Я хотел посвятить свою книгу памяти следователя прокуратуры, которого убили во времена перестройки за то, что он раскрыл хищения большой коллекции ценностей в фондах Минкульта СССР. С тех пор как будто открылись кингстоны, и на наши головы хлынуло повальное воровство и самоуправство чиновников и разных сильных мира сего. Помню, мы с трудом отстояли старинную Библию Гуттенберга стоимостью около 20 миллионов долларов, которую Ельцин хотел подарить "другу Колю". В последний момент помешали безвозмездной передаче им же "Венгерской коллекции", только две картины успел отдать. Сейчас оставшаяся часть этой бесценной коллекции распределяется между Нижегородским музеем и столичным Пушкинским.
- Где сейчас находится многострадальная "Бременская коллекция"?
- В хранилищах Росизопропаганды в Петровском монастыре. Основная часть моей книги посвящена ее послевоенной истории, где многое окутано сплетнями и откровенным враньем. Оказывается, Балдин не единственный, кто приложил к ней руку. Часть шедевров из тайника немецкого замка прихватили двое других офицеров - Баландин и Балакин, которые потом продавали их в музеи и частным коллекционерам. В своих записках Балдин их осуждает. А сам он в 1947 году попал в неприглядную историю с ценнейшим кортиком, принадлежавшим Герингу. Тогда Балдина спас его шеф Щусев, наш выдающийся архитектор, который реконструировал здание КГБ на Лубянке и был с Берией "на прямом проводе". Щусев "посоветовал" Балдину сдать всю его часть "Бременской коллекции" - 362 рисунка и 2 картины старинных мастеров в спецхран Музея архитектуры, то есть передать в дар государству. До этого шедевры из Бремена два года томились в чемодане у Балдина под кроватью. Случай, конечно, вопиющий. Не понимаю, почему наши чиновники от культуры решили сделать из него героя. Он и его приятели обязаны были немедленно сдать свою находку в соответствующие органы. На этот счет был оглашен суровый приказ Сталина.
- Вот поэтому Германия требует возврата "Бременской коллекции" как какой-нибудь украденной вещи...
- После презентации моей книги на недавней Московской международной ярмарке мне позвонил Леонид Надиров, первый зам. министра культуры РФ, и предложил срочно приехать на заседание "Бременской группы", которая действует внутри Межведомственного совета по вопросам перемещенных культурных ценностей. Мы собрались 18 сентября и вот какое решение приняли. "Часть "Бременской коллекции", вывезенной капитаном Балдиным в 1945 году в качестве личного трофея, была вывезена незаконно, то есть в нарушение соответствующих директив военного командования и принимаемых мер по компенсаторной реституции, поэтому она не попала в состав перемещенных художественных ценностей. Однако, учитывая, что в 1948 году коллекция все же была официально включена в состав государственного музейного фонда, вопросы, связанные с ее возвращением, следует решать по аналогии с остальными перемещенными ценностями. Основанием для возвращения этой коллекции Германии может стать соответствующий международный договор, подготовленный в рамках смешанной рабочей российско-германской группы по "Бременской коллекции"... Возвращение и передачу коллекции следует осуществлять с учетом встречных жестов доброй воли с германской стороны по восстановлению утраченных в результате второй мировой войны объектов культурного наследия РФ в Новгороде и Пскове. Такой подход совпадает с основной целью закона о перемещенных культурных ценностях..."
- Неужели Германия пойдет на такие затраты?
- Если не пойдет, тогда пусть "Бременская коллекция" остается у нас. Тринадцать лет назад это решение готовил не я один, нашу группу возглавлял руководитель комитета по культуре Верховного Совета РФ Федор Поленов. Немецкую сторону представляли ответственные чиновники. И соглашение было подписано. Что с тех пор изменилось? Разве что рисунки старых мастеров подорожали. Перед каждой акцией поэтапной передачи предполагается широкое обсуждение в прессе. Абсолютная открытость. Никакой игры под столом. Последнее слово будет за правительствами - нашим и немецким. В любом случае в России останется 10-15 самых ценных произведений, которые поступят в ГМИИ имени Пушкина.
- При высоких мировых ценах на нефть вроде бы в российской казне сейчас есть деньги. Не лучше ли выбить оттуда средства на реставрацию памятников? Новые доллары еще напечатают, а откуда взять нового Рембрандта?..
- Кто ж нам даст нефтедоллары на реставрацию? А между тем в российской глубинке рушатся уникальные памятники отечественной истории и культуры. Положение аховое. Абрамцево практически уничтожено, и никому до этого нет дела. Вот первые адреса, куда пойдет помощь. Псков: реставрация фресок Спасо-Мировского монастыря, памятник мирового значения, Снетогорский монастырь (XIV век), церковь Успения в Мелетове (XV век), церковь Богоявления в Запскове, внесена в золотой фонд ЮНЕСКО, сгнила буквально вся. Новгород: Антоньев монастырь, Грановитая палата Кремля, пополнение Новгородского музея...
- А чем немцы его будут пополнять?
- Мы им подскажем. Сейчас на мировых аукционах выставляется много ценнейших вещей, некогда принадлежавших русским музеям. Были бы деньги и желание. В предисловии к моей книге Валентин Фалин вспоминает время, когда он был послом СССР в ФРГ: "Я предлагал... учредить фонд, из которого Германия - в порядке компенсации за прошлые прегрешения - оплачивала бы возвращение в Россию предметов культуры и искусства, выставляемых на аукционную продажу. На достаточно высоком уровне вроде бы отклик встретился, но потом рухнул СССР, и в Германии, похоже, возобладало мнение: к чему суетиться и раскошеливаться, когда Россия лежит пластом. С медведя, глядишь, удастся содрать седьмую шкуру". Теперь же Западу пора понять, что те халявные времена дикого капитализма уже прошли. Сейчас с Россией нужно вести дела как с равноправным партнером.