Почему эти слова из фильма «Весна» оказались пророческими для его создателей
Зарубежные критики восторгались «Весной»: какой запас веселости у этих русских, сколько жизни и бурной радости! Называли картину предвестником лент Феллини и Антониони. Они не подозревали, что по требованию худсовета сценарий семь раз переделывали, пытаясь избавиться от «безыдейной шутливости и налета Голливуда». Слава богу, не получилось. Ну а советские зрители встретили новую комедию Александрова с восторгом.
На VIII Международном кинофестивале в Венеции в августе — сентябре 1947 года в числе конкурсных картин была и «Весна». Но если режиссер Григорий Александров (он на снимке внизу справа вместе с исполнителем главной роли Николаем Черкасовым и оператором Юрием Екельчиком) на МКФ уже приезжал, то для Любови Орловой это был дебют. На фестивале она получила специальный приз за лучшее исполнение женской роли, который поделила с Ингрид Бергман.
Журналисты засыпали нашу кинозвезду вопросами. Были и каверзные. Например, могут ли артисты в СССР получать дорогие подарки от зрителей. «Конечно, — не растерялась та. — Совсем недавно в Челябинске, куда мы приехали с премьерой «Весны», я получила кольцо, цену которого даже трудно определить». Зал ахнул. А актриса продолжала: «Подарок сопровождали стихи: «Вы пели, товарищ Орлова, так, / что дошли до наших сердец... / Мы десять тысяч в смену даем / поршневых прочных колец». Как не принять такой подарок?» — закончила актриса под смех и аплодисменты зала.
Кстати, прекрасные песни из фильма первыми, еще до премьеры, услышали не советские зрители. Картину решили снимать не на «Мосфильме», еще не восстановленном после войны, а на пражской студии «Баррандов» — на тот момент самой современной в Европе, не хуже Голливуда. «В Прагу приехал Исаак Дунаевский, — вспоминал Григорий Александров. — И наши чехословацкие друзья организовали цикл концертов Пражского симфонического оркестра под его управлением. Любовь Петровна Орлова пела «Журчат ручьи», «Цыганский романс», «Весенний марш», «Заздравную».
Шел 1946 год, отношение к СССР, к советским людям всюду было восторженным. Нас встречали как близких, дорогих людей. О братстве говорили живые цветы на могилах советских воинов: обязательно памятная дощечка, горящая лампада, цветы. В Брно артисты, занятые на съемках «Весны», выступили на концерте перед десятками тысяч зрителей. Слушали благоговейно. Со стадиона мы отправились на вокзал, на поезд в Прагу. Машина медленно ехала впереди многотысячного шествия. Жители Брно провожали нас. Они заполнили весь перрон и удивительно стройно запели чешскую песню «В добрый путь».
Не знаю, как вам, а мне тяжело читать эти строки знаменитого режиссера. Как все-таки изменился мир! И не в лучшую сторону.
Про этот трогательный эпизод Александров впервые рассказал на фестивале в Венеции. Получая приз за оригинальный сюжет и режиссуру фильма «Весна», он поблагодарил чехословацких друзей за созданные для съемочной группы условия. По словам режиссера, огромные, прекрасно оснащенные павильоны позволили создать тот иллюзорный мир, который отвечал его замыслу «фильма в фильме».
Например, интерьер Института Солнца (на фото вверху), декорации которого собирали по нескольким европейским киностудиям. Там режиссер Громов (его играет Николай Черкасов) встречается с прототипом героини своего будущего фильма ученой Никитиной, там же она проводит свой загадочный эксперимент. Впечатляют и квартира старого профессора — почти дворец. Забавные встречи, смешные диалоги, шутки, музыка — все это переполняет фильм до краев.
Еще одно «действующее лицо» картины — послевоенная Москва. Действие начинается у Большого театра, где помощник режиссера устремляется за Никитиной. А наверху работницы подновляют квадригу Аполлона: весна! Камера оператора спускается на колонну демонстрантов (на фото вверху) и вместе с ней следует до Манежной площади, где снимает двухэтажный троллейбус: такие и впрямь ходили по Москве с 1938-го по 1957-й. И прогулки по ночной столице, когда обе героини Любови Орловой, актриса и ученая, обретают свою любовь.
Не буду пересказывать сюжет, ведь многие наверняка не раз смотрели это кино. Поговорим про спецэффекты, еще одну режиссерскую фишку Александрова.
В фильме много эпизодов, когда Любовь Орлова присутствует в одном кадре сразу в двух образах: Никитина и Шатрова беседуют, передают что-то друг другу, поют. Сейчас этим мало кого удивишь, а тогда выглядело волшебством. Зрители гадали, как же это сделано. А вот как: одну и ту же сцену снимали на пленку дважды! Александров и тут был новатором, до него в советском кино так не делали.
Вот, например, в финале две счастливые пары, Никитина с Громовым (на фото вверху) и Шатрова с Рощиным поют «Весна идет». Сначала сцену сняли с одной парой, расположив ее в левой половине кадра и закрыв правую часть объектива черной шторкой. Потом пленку снова зарядили в камеру, расположили в правой половине кадра другую пару и закрыли левую часть объектива. В конце песни обе героини делают шаг друг навстречу другу и как будто проваливаются в центр кадра, туда, где стоит заслонка.
Позже Любовь Орлова вспоминала: «Все это пришлось тщательно репетировать, надо было следить, чтобы ни головой, ни рукой не заехать в закрытую половину кадра. Да и к тому же съемку двойников следовало выполнить с одного раза. Это требовало огромного внимания и поистине снайперской точности. Но у нас получилось!»
А вот и «альтернативная звезда» картины — Фаина Раневская в роли домработницы Маргариты Львовны (на фото она примеряет шляпку со словами: «Да, красота — это страшная сила!»). Раневская дружила с Орловой с 1933 года, сразу увидев в ней то, что чрезвычайно ценила в людях и называла породой (Орлова действительно происходила из старого дворянского рода). А еще бесконечно уважала за талант, железную волю и: доброту. Раневской принадлежит фраза: «Сказать, что Любочка добра, — все равно что заявить про Льва Толстого, что он писатель не без способностей». А та, в свою очередь, называла Фаину не иначе как «мой дорогой Фей» и считала своим добрым ангелом за дельный совет — оставить театр ради кинематографа (это было, когда Александров предложил Любе сниматься в «Веселых ребятах»).
Перед съемками «Весны» Любовь Орлова уговорила мужа взять Раневскую в фильм. И Фаина Георгиевна придумала себе незабываемую роль. Ее фразы вроде «Ничего особенно, я сошла с ума» давно стали мемами. Но у Раневской была и личная причина радоваться участию в съемках: в Прагу уехали после революции ее родители, братья и сестра. Теперь, почти через 30 лет разлуки, им удалось повидаться...
Еще одна королева эпизода — Рина Зеленая — занята всего в одной сцене (на фото в начале статьи). Поначалу ее участие и вовсе не планировалось, у Александрова не было «лишних» женских ролей. Тогда Рина упросила режиссера дать ей... мужскую, почти бессловесную роль гримера. «Такие губы уже не носят!», «Сексапил номер четыре» — эти фразы тоже стали крылатыми.
После комедии «Весна» Григорий Александров снял еще с десяток фильмов. Действительно успешной в прокате была лишь картина «Встреча на Эльбе» (1949), за которую режиссер и исполнительница главной роли Любовь Орлова получили Сталинскую премию в 1950 году. И еще фильм «Да здравствует Мексика!», перемонтированный из материала, который он с Сергеем Эйзенштейном и оператором Эдуардом Тиссэ сняли во время поездки в Голливуд в 1929-1932 годах. Остальные ленты прошли незамеченными или провалились. Комедий среди них не было.
Почему так получилось? Иногда ссылаются на смерть Сталина: вот, дескать, ушел высокий покровитель, и все посыпалось. Но маститому режиссеру никто не мешал работать, просто как-то не складывалось: то сценарий не тот, то актеры, а главное, он все-таки больше всего хотел снимать музыкальные комедии. А Любовь Орлова вернулась в театр, объявив устами своей театральной героини миссис Сэвидж: «Мне всегда будет 39 лет и ни на один день больше». Камера с этим не хотела соглашаться — и съемки закончились. Как, впрочем, и было предсказано в их последней и лучшей комедии...