Уговорить Николая Петровича дать интервью всегда было делом архитрудным
Во-первых, этому мешала его сумасшедшая занятость. Помимо «Ленкома», куда он пришел сразу после окончания Школы-студии МХАТ, обычно где-то на краю света его ждали киносъемки, или в каком-то городе должен был состояться авторский концерт. Во-вторых, Караченцов недолюбливал журналистов, считая (часто не без основания), что они, пользуясь свободой слова, ведут себя развязно, запанибрата, а порой просто по-хамски. И при этом еще отваживаются влиять на умы людей...
Лично меня Николай Петрович удостаивал вниманием только потому, что благодаря давним добрым отношениям с Марком Захаровым я имела допуск на репетиции спектаклей, в которых ему предстояло играть главную роль. Надо сказать, многие артисты на репетициях работают вполноги, берегут себя, надеясь, что на премьере выдадут роль на все сто. Но это не про Караченцова. Он тратился так, будто перед ним зал, полный зрителей: импровизировал, предлагал массу вариантов режиссерам, что не всегда им нравилось. Помню, однажды, когда работа над «Юноной» и «Авосем» застопорилась, в зал, с легкой руки Николая, влетел балетмейстер Васильев, с ходу предложив всей мужской массовке оголиться по пояс, убрать первую позицию ног, встав на полную ступню, и таким образом этюд матросской вольницы обрел нужную энергию и напористость.
И все-таки дважды мне удалось добиться согласия Николая Петровича на интервью. Заготовив несколько умных вопросов, я с волнением ожидала окончания спектакля «Юнона» и «Авось». Но! Навстречу мне шел артист в рубашке, мокрой от пота, который струился по лицу и шее, а глаза еще горели пережитыми только что на сцене эмоциями. Разведя руками и грустно усмехнувшись, он сообщил, что беседа откладывается, так как через час ему надо быть на Ленинградском вокзале — его ждет «Ленфильм».
И во второй раз была примерно та же история, только теперь ему надо было улетать на дальневосточный кинофестиваль. «Постарайтесь не обижаться, у меня масса недостатков, и первый из них — хочу успеть всюду. И все-таки в третий раз постараюсь выполнить свое обещание», — сказал на прощание Караченцов.
Увы, третьей попытке помешала сама судьба...