Литературный обзор
Россия притягивает. Так, по крайней мере, было. И вот свидетельства тому. Одни пишут про ее «солнце» в лице выдающейся актрисы, другие — про русско-советское гостеприимство, а третьи — про близкого нам по духу, любившего Россию англичанина.
Анна Сергеева-Клятис «Комиссаржевская»
«Ничто не заставит меня отчаяться и потерять мужество, кроме ужаса стать безобразной», — говорила «чайка нашей сцены». Но нет, не отчаялась и не потеряла, а лишь попросила никого не входить в комнату, где она умирала от обезобразившей ее черной оспы. По карантинным правилам гроб великой Коммиссаржевской (ей нравилось видеть свою фамилию на афишах с двумя «м») должны были закопать на месте, в Ташкенте, однако в Петербурге его встречала огромная толпа и «долгий: надгробный вой». Ведь здесь ее буквально носили на руках после триумфа в «Бесприданнице». С Ниной Заречной в «Чайке» было иначе — первое представление провалилось, зато потом она достигла такого вживания в образ Нины, что ее назвали «солнцем России».
Она открыла свой Драматический театр — и разочаровалась в режиссерах, включая Мейерхольда, ушла. Задумала свою школу, занялась гастролями: и вот Ташкент, где «погасли звезды синих глаз». Как сказал Александр Блок на прощанье, «ты спи, измученная славой, / любовью, жизнью, клеветой:»
Вячеслав Недошивин «Джордж Оруэлл. Неприступная душа»
Гениальный провидец чувствовал себя в этом мире чужим, бродяжничал, работал посудомойщиком и первую повесть не для красного словца назвал «Фунты лиха в Париже и Лондоне» (1933). Потом он напишет про «Дни в Бирме», где служил в колониальной полиции, про гражданскую войну в Испании, хотя больше всего его интересовала Россия. И мы узнали Оруэлла по сатирической притче «Скотный двор», обличавшей Октябрьскую революцию, и развенчивающему тоталитарные режимы роману «1984».
Прямой, яростный, добрый, он был крис-тально честен, не способен на лицемерие. Как пишет автор, «в прежние времена его либо причислили бы к лику святых, либо сожгли на костре». Его считали аскетом, изгоем, белой вороной — и совестью поколения, одним из немногих настоящих героев. «Он — беглец из лагерей любых „победителей“, всю жизнь выбирал сторону униженных и оскорбленных, выбирал не рай, но ад. Уходил под мосты и в ночлежки с бродягами и нищими в Англии, первым рвался в разведку в Испании и возвращался в Лондон под фашистские бомбы, когда все, напротив, эвакуировались». Британец, выросший в Бенгалии, он не был англичанином по сути. Написал 10 книг, а о нем самом написано гораздо больше. Но эта первая у нас биография Оруэлла вышла в год его 115-летия и, несомненно, займет место в ряду лучших.
Оксана Захарова «Как в СССР принимали высоких гостей»
Как умилительно выглядят все эти «сигареты, папироски — 2 пачки» рядом с меню (из двадцати пунктов!) завтрака от имени Громыко в честь постоянного представителя Пакистана в ООН Зафруллы-хана в 1963 году. «Водка столичная — 2 бутылки + 1 резерв, коньяк отборный −1 бутылка + 1 резерв»! Хватило ли, учитывая, что мусульманин Зафрулла-хан вряд ли употреблял, да еще с утра? Этого мы не узнаем. Зато точно известно, что посетивший Москву с Риббентропом в сентябре 1939-го гауляйтер Данцига чувствовал себя в компании советской партийной элиты не хуже, чем «среди своих старых партайгеноссен».
Умели, умели у нас красиво принимать! Водили на «Лебединое озеро» в Большой театр (Клементина Черчилль была в восторге). Одаривали с шиком: «п. 8. Пелерина из соболей» (Индира Ганди), «скульптура „Тройка“ каслинского литья» (Генри Киссинджер). А к приезду Ричарда Никсона построили целую автостраду в тогдашнюю нашу Кремниевую долину — Зеленоград. Правда, он почему-то отправился в Лавру: Накануне годовщины Великого Октября почитать про эти «развлечения в узком кругу товарищей» особенно интересно.