Вместо заявленной исторической драмы известный режиссер Николай Лебедев снял нескладный шпионский боевик
Премьерный показ нового фильма Николая Лебедева «Нюрнберг» прошел в Петербурге. Из названия можно догадаться (тем, кто хотя бы немного знаком с историей), что посвящена лента международному трибуналу над фашистскими преступниками, проходившему в этом немецком городе с осени 1945-го до осени 1946-го. И, как анонсировали авторы картины, сюжет ее основан на реальных событиях.
Тема для нашей страны, больше всех пострадавшей во Второй мировой войне, что и говорить, не проходная. При этом немалое число фактов, озвученных на том процессе, событий, ему предшествующих, долгие десятилетия оставались и остаются недоступны даже историкам. Создатели «Нюрнберга» обещали приоткрыть на экране некоторые тайны.
Неудивительно, что в премьерный вечер у престижного кинотеатра на Невском проспекте выстроилась внушительная очередь горожан, желающих попасть на просмотр. Солидный десант высадился и из Москвы — многочисленная постановочная команда в составе звездного режиссера, снявшего знаменитую ленту «Легенда № 17», его помощников, актеров, а также группы поддержки, начавшей аплодировать еще до того, как ожил экран.
Прошла презентация с помпой. Не обошлось без речей о любви к Родине, патриотизме и вере в победу. Историк Александр Звягинцев, на основе книги которого Лебедев написал сценарий, рассказал сидящим в зале людям, преимущественно среднего и старшего возраста, о своих произведениях, написанных на берегах Невы, после чего перешел к нынешней обстановке в мире. Очертил круг геополитических проблем, в заключение дав понять, что лучше фильмов на эту тему, чем ныне предлагаемый, еще не было.
Не остался в стороне и губернатор Северной столицы Александр Беглов, приехавший на поздний показ с некоторым опозданием, но не с пустыми руками. Заметив, что он уже посмотрел «Нюрнберг» и что фильм ему очень понравился, вручил сценаристу и режиссеру почетные дипломы «За вклад в культуру города».
Несмотря на две эти лекции, все-таки хотелось понять, что стоит за лозунгами и супер-высоким бюджетом картины (сей факт выступающие особо подчеркивали). Все-таки одно дело — слова, другое — собственно кино. Снятое, замечу, при поддержке Российского исторического общества. Что предполагало раскрытие на экране если не всех, то хотя бы некоторых тайн трибунала во всей их трагической глубине. Но...
Тема заслуженной кары военным преступникам, ввергшим мир в самую кровавую за всю историю бойню, от начала до финальных кадров так и осталась фоновой. На первое же место вышла вымученная («работали над сценарием долго и непросто», заметил Николай Лебедев) любовная история советского переводчика-фронтовика Волгина и русской девушки Лены, угнанной фашистами на работу в Германию.
Что за работа у нее была, можно только догадываться. Волгину Лена говорит, что на заводе. А нам показывают темные закоулки полуразрушенных зданий, в подвалах которых она обитает. Как уцелела эта то ли заблудшая овца, то ли провокаторша, неясно. Герой же весь фильм мечется в поисках своего брата, хотя у советской делегации и служб обеспечения ее безопасности столько дел, что этим людям явно не до частных розысков. Но именно ему, Волгину, командование почему-то доверяет доставить в трибунал в качестве свидетеля «в целости и сохранности» плененного в Сталинграде фельдмаршала Паулюса.
Доставить без проблем не получилось: машину с Паулюсом и Волгиным подбивают «народные гитлеровские мстители». Она падает с моста в глубокую реку, пассажиры борются за жизнь и все-таки всплывают, кажется, через целую вечность, зато, как приказано, целыми, невредимыми и даже сухими.
Погони, перестрелки, взрывы с огненными столбами на весь 3D-экран, нарисованные компьютером панорамы полуразрушенного Нюрнберга... На фоне этих декораций и сюжетных домыслов сам трибунал подан в клиповом режиме то лицами присутствующих в зале, то странной интонацией Сергея Безрукова в роли генпрокурора СССР Романа Руденко, почему-то заговорившего в духе его знаменитого героя из «Бригады». Волгин же все выглядывает среди присутствующих — кого? Возлюбленную? Затесавшегося на трибуну диверсанта?
Спасают ли фильм, заявленный как правдивый и патриотический, современные технологии? Не уверена. По крайней мере те, что применены в «Нюрнберге», кажутся более уместными в кинофантастике, а в исторической киноповести они скорее выглядят как способ прикрыть несостоятельность замысла.
И ведь не скажешь о режиссере Николае Лебедеве, что он дилетант. Образованный, из семьи кадровых военных... Говорит, о том же Нюрнбергском процессе прочитал массу книг, исторических документов. Общался с непосредственными участниками Великой Отечественной. К съемкам готовился три года, а до этого еще два собирался с мыслями. Так почему же в итоге все свелось к банальной шпионской мелодраме, рассчитанной на непритязательного зрителя, отученного думать и анализировать?
Загадка.