Зачем Педро Альмодовар переосмыслил классическую пьесу Жана Кокто
В связи с пандемией из наших кинотеатров ушел «большой Голливуд», но не ушло большое кино. Да, американские блокбастеры практически исчезли с экранов (последним был «Довод», два месяца продержавшийся в прокате), но зрителям по-прежнему есть из чего выбирать. Киноафиша, как на мой вкус, стала даже разнообразнее, на экранах стали чаще появляться фестивальные авторские фильмы, которым раньше было трудно прорваться к зрителям.
Даже у великого Педро Альмодовара еще год назад было мало шансов претендовать на прокат с короткометражной картиной «Человеческий голос» по пьесе Жана Кокто — ей просто не нашлось бы места в киноафише. А теперь эта лента, ставшая сенсацией Венецианского кинофестиваля, выходит на широкий экран.
Дистрибьюторы, правда, сопроводили 30-минутный фильм своеобразным «довеском»: они дополнили «Голос» 45-минутным видео-интервью с его создателями. То есть, с самим Альмодоваром — вальяжным, седовласым, в статусе классика отметившим год назад свое 70-летие, и актрисой Тильдой Суинтон — исполнительницей главной (и единственной) роли в картине. В итоге получилось зрелище на 75 минут — а это уже, считай, длительность полнометражного фильма.
Оценят ли посетители кинотеатров такой формат? Думаю, фанатов Альмодовара (а их в мире немало) такое зрелище устроит, за простых зрителей не поручусь. Это зависит от того, в какой мере их взволнует сам фильм, захотят ли они глубже проникнуться старой историей, написанной 90 лет назад и рассказанной режиссером сегодня на новый лад. Ибо, несмотря на то, что Жан Кокто просил «уважать авторский текст, в котором все ошибки, повторы, литературные обороты, безвкусица и пошлость тщательно выверены и распределены», Альмодовар отважился радикально переписать и переосмыслить пьесу.
Во-первых, он перенес действие в наши дни. Во-вторых, поселил героиню — брошенную мужчиной женщину, которая в течение сбивчивого телефонного разговора пытается вернуть его, спасти ускользающую любовь, — в типично «альмодоваровскую» квартиру, как, например, в своем предыдущем фильме «Боль и слава». С дизайнерской роскошью убранства, с обилием ярких цветовых пятен, с картинами «Спящая Венера» Артемизии Джентилески и «Гектор и Андромаха» Джорджо де Кирико на стенах. То есть, из обычной женщины, не великой, судя по всему, актрисы, написанной Жаном Кокто, главная героиня стала у Альмодовара высокооплачиваемой примой. Ну, что ж, богатые тоже плачут.
Еще одно новшество, которое придумал режиссер, заключается в том, что камера в какой-то момент размыкает четвертую стену, воспаряет под потолок, и мы видим, что героиня находится не в квартире, а в театральной декорации, которая, в свою очередь, расположена внутри кинопавильона. И героиня, меняя разноцветные наряды, фланирует по этому пространству. Пьет успокоительные таблетки и кофе, принимает душ, спит, разговаривает по телефону, в порыве отчаяния рубит топором костюм неверного возлюбленного.
Помещая действие фильма в это умозрительное пространство, Альмодовар не только соединяет в своем фильме театр и кино, но и дает понять, что на экране не реальная жизнь, а некое условное зрелище. Даже дважды условное. А главная героиня, она же успешная актриса в облике Тильды Суинтон, играет перед нами свою новую роль. Получается этакая игра, игры, игрою, об игре, если перефразировать известную поэтическую строчку Булата Окуджавы...
Тильда Суинтон, одна из крупнейших актрис современности, лауреат «Оскара» и множества других наград, мастерски обыгрывает предложенные ей режиссером обстоятельства, но ощущения «полной гибели всерьез» от ее стараний в фильме «Человеческий голос» не возникает. Во всяком случае, меня эта роль глубоко не задела, в отличие от иных ее работ в картинах Дерека Джармена, Салли Потер, Джима Джармуша. Может, потому, что придуманная Альмодоваром изобретательная, броская форма, как это нередко бывает в искусстве, потеснила содержание?
Уже упоминаемый мною Жан Кокто просил актрис, которые будут исполнять эту роль (а ее в разное время играли в театре и кино такие звезды, как Симона Синьоре, Ингрид Бергман, Лив Ульман, Анна Маньяни) «избегать даже намека на иронию, язвительность, колкость, свойственные оскорбленной женщине. Героиня — жертва, обыкновенная женщина, влюбленная без памяти». И дальше: «Автор хотел бы, чтобы актриса производила впечатление человека, истекающего кровью, теряющего кровь при каждом движении, как раненое животное, и чтобы в конце пьесы комната казалась наполненной кровью».
В финале фильма героиня Тильды Суинтон, наоборот, после разговора с бывшим возлюбленным лихо сжигает свое прошлое и вместе с собакой, которая была привязана к оставившему их мужчине, отправляется в распахнутые ворота павильона, в новую жизнь. Получается, что пережитое ею чувство было не гибельной страстью, как у героини Жана Кокто, а всего лишь любовным приключением, подобием нервного срывы, которые легко исторгнуть из души и памяти?
Хотел того Альмодовар или нет, но по его фильму выходит, что женщины, да и сами чувства в нынешние времена изрядно обмельчали. Стоило ли ради этого небесспорного вывода переписывать поистине великую пьесу Жана Кокто?