Погиб актер «Мастерской П. Фоменко» Юрий Степанов

У Степанова остались двое детей и жена на восьмом месяце беременности

Юрий Степанов погиб мгновенно. В «жигуленка», на котором он возвращался домой после спектакля «Три сестры», где он играл Чебутыкина, на полном ходу врезалась «Мазда», и машину вынесло на встречную полосу. Лобовой удар — и смерть: в аварии не пострадал никто, кроме 42-летнего актера.

Бессмысленно говорить о том, что «Мастерская П. Фоменко» после этой дурацкой катастрофы стала сегодня театром-сиротой. В словах «Мы осиротели», которые принято произносить на панихидах, в данном случае не будет ни грамма фальши. Нет в Москве другой такой труппы, где отношения между актерами были бы столь близкими и доверительными, как у «фоменок». Степанов же был одним из самых любимых членов этой семьи. И в его внешности, и в его поведении всегда чувствовалось что-то домашнее, что-то свое.

Когда человек, выходя на сцену и не произнося еще ни единого слова, умеет приковать к себе взоры всего зрительного зала, будьте уверены: перед нами очень большой актер. Юрий Степанов именно таким и являлся. Все это было ясно уже по первым учебным спектаклям курса Петра Фоменко в ГИТИСе. Одну из лучших своих ролей Степанов сыграл в студенческом спектакле Сергея Женовача «Шум и ярость». Глядя на глухонемого Бенджамина Компсона в его исполнении, можно было, не боясь прослыть плохим пророком, сразу утверждать: у этого мешковатого парня большое актерское будущее. В «Волках и овцах» они с Галиной Тюниной создали совершенно виртуозный дуэт Лыняева и Глафиры. Режиссер Иван Поповски утверждает, что в этом дуэте уже на втором курсе был виден контур будущего спектакля, и, наверное, он прав. Кстати, в спектаклях самого Поповски «Приключение» и «Балаганчик» Степанов тоже был отменно хорош. Для полноты картины нельзя не вспомнить и легендарную «Двенадцатую ночь» в постановке Евгения Каменьковича с неподражаемо смешным Степановым в роли Эндрю Эгьючика — после этого спектакля стало очевидным, что курс Фоменко превратился в полноценный театр.

Одна из недооцененных его работ, в которой, тем не менее, были видны ростки уже зрелого мастерства, — роль Чичикова в спектакле Петра Фоменко по гоголевским «Мертвым душам». Стало ясно, что Степанову доступен любой диапазон и он легко может брать любые ноты, осваивая и комические, и трагические роли. В театре он, к сожалению, в последние годы был занят мало. Играл всего в трех спектаклях — в тех самых «Волках и овцах», в «Мотыльке» в постановке Евгения Каменьковича и в спектакле Петра Фоменко «Три сестры». Именно роль Чебутыкина актер и исполнил в тот злополучный вечер, прежде чем поднять руку, голосуя на дороге. Впрочем, сам Степанов вряд ли был склонен считать тот вечер злополучным — говорят, что коллеги подходили после спектакля к актеру и поздравляли его с тем, что он в этот раз был особенно хорош.

В кино он играл мало — как и многие другие «фоменки», был предельно придирчив к сценариям и поэтому часто отказывался сниматься. Но если все-таки соглашался, то был предельно органичен на экране. К счастью, и теперь, после смерти актера, мы в любой момент можем пересмотреть фильмы Алексея Балабанова «Жмурки» и «Груз 200», сериалы Николая Досталя «Штрафбат» и «Гражданин начальник», картину Михаила Калатозишвили «Дикое поле». Спектакли с участием Юрия Степанова мы, к сожалению, не пересмотрим уже никогда.

Голоса памяти

Иван Поповски, режиссер «Мастерской П. Фоменко»:

— Я был ночью на месте этой аварии и могу сказать, что там совпал ряд случайностей. Одна из случайностей заключается в том, что обычно наши актеры Карэн Бадалов, Рустэм Юскаев и Юрий Степанов вместе ловили после спектакля машину. Сначала высаживали Рустэма, потом Карэна и, наконец, довозили до дома Юру. Но в этот раз он почему-то сказал, чтобы они уезжали без него, а он сам потом доберется.

Смерть Юры — первая потеря нашего театра. Он был одним из столпов нашего театра. Когда мы поступили в ГИТИС, Юра Степанов и Галя Тюнина выделялись на курсе тем, что были почти состоявшимися актерами. Она к этому времени окончила Саратовское театральное училище, он — Иркутское. С Юрой было столько связано всяких историй, что всех и не упомнишь.

Один из самых удивительных случаев произошел года три назад, когда мы в театре набирали стажерскую группу. Сидим в приемной комиссии вместе с Петром Наумовичем и Галей Тюниной, в дверь входит очередная группа актеров, и среди них один — явно какой-то сумасшедший. Бормочет себе что-то под нос, тренькает на гитаре на одной струне. Смотрим в списки — это некий Петр Науменко.

Вдруг он полез прямо на стол, где сидела приемная комиссия. Мы испугались, что он на Фоменко сейчас нападет, стали защищать его и тут увидели, что это Степанов. Как Юре удалось нас, знавших его как облупленного, обвести, до сих пор не понимаю. Он не поленился какой-то парик себе придумать, брови наклеить, костюмчик сделать. Сколько бы он мог еще сыграть… Жаль, что этого уже никогда не будет.

Евгений Каменькович, режиссер «Мастерской П. Фоменко»:

— Юра был настоящим мужиком. Я очень жалею, что не съездил с ним на его родину в Иркутскую область. Он столько рассказывал и про это место, и про своего отца: Он в Москве очень тосковал, когда не мог вырваться на охоту или рыбалку. Я был его педагогом в ГИТИСе, и у меня от его студенческих лет осталось впечатление, что он «жрал знание» — это выражение принято употреблять по отношению к Шаляпину.

Было ощущение, что он каждый день развивается, хотя при этом успевал жить — мог и гулять, и выпивать, и на выставки ходить. В ГИТИСе он из провинциального увальня быстро превратился в первача. Его настолько все любили, что, когда он выступал на наших вечерах, он мог показать хоть козу, хоть шиш, и все равно все были бы счастливы.

В театре он сыграл до обидного мало, но у него не было ни одной проходной роли. Недавно он отказался от громкого проекта в Театре наций в постановке известного европейского режиссера, ему хотелось каких-то новых работ в «Мастерской». У нас с ним был последний разговор о «Кроткой» Достоевского. Я ему рассказывал про легендарный спектакль с Олегом Борисовым, и мы договорились, что как-нибудь соберемся и почитаем «Кроткую».

Олег Долин, актер, партнер по фильму «Дикое поле»:

— Мы с Юрой снимались в «Диком поле», и там произошла почти анекдотическая история. Юра прилетел в аэропорт города Алма-Аты, но никто его не встретил. Кто-то что-то перепутал, и он пропал. Группа всполошилась. Конечно, вскоре его нашли.

Оказалось, Юру забрали к себе местные таксисты. Поили, кормили как родного. Вот такая настоящая народная любовь. Легким его характер не назовешь. Во время той казахстанской командировки чувствовалась вначале некоторая настороженность. И тогда режиссер Михаил Калатозишвили сделал такую штуку — позвал нас в горы на шашлыки.

Приехали втроем на леденющую речку Шарым, нажарили мяса и сидели, разговаривали о жизни. Первые 10 минут я общался просто потому, что понимал: надо же о чем-то говорить. И вдруг это отчуждение прошло, стенка исчезла. В Юре было замечательное качество: он очень придирчиво выбирал материал, но когда соглашался, то абсолютно доверял режиссеру, с которым в эту воду входил.