Как нечаянно найденная чашка с Багамских островов может сделать человека счастливым
На телевидении Вадим Верник работает уже больше четверти века. Вел программу о кино «Мотор!..», тележурнал об искусстве «Полнолуние», представлял зрителям молодые артистические имена в передаче «Кто там...». С 2017-го вместе с братом-близнецом, известным актером Игорем ведет программу «2 Верник 2» на телеканале «Культура». Но главный жанр Вадима, бесспорно, интервью. Вот и издательство «АСТ» недавно собрало самые интересные из этих бесед в «Книге победителей». Среди героев — такие яркие личности, как Майя Плисецкая, Галина Вишневская, Евгений Леонов, Элина Быстрицкая, Галина Волчек, Олег Табаков, Людмила Гурченко, Алла Демидова, Людмила Максакова, Михаил Барышников, Марина Неелова, Татьяна Тарасова, Олег Меньшиков, Ксения Раппопорт...
— Вадим, в названии вашей книги, в слове «победители» слышится что-то слишком пафосное...
— Но мои герои в самом деле легенды. Каждому пришлось победить множество обстоятельств, чтобы прийти к успеху. И мне всегда интересно, где та точка отсчета, после которой становится очевидно, что вот этот мальчик или девочка не такие, как все. Потому особое место в разговорах занимает детство — время становления личности.
— Книгу открывает глава, посвященная Марине Ладыниной. Но она ведь не давала интервью?
— Я работал в газете «Неделя», и мы напечатали статью Виталия Вульфа о знаменитой актрисе. Через какое-то время Виталий Яковлевич предложил съездить к ней в гости. Я на всякий случай взял диктофон. Разговор пошел очень интересный — за чашкой чая Марина Алексеевна рассказывала о гастрольных поездках, о внуке, которого обожала, о поклонниках, которые носили (буквально!) ее на руках, конечно, о муже Иване Пырьеве. В конце я попросил разрешения напечатать нашу беседу. Марина Алексеевна после некоторых колебаний согласилась, но попросила перед публикацией показать ей материал. Ладынина, слывшая затворницей, не встречалась с журналистами много десятилетий. Когда я принес ей текст, она, отрываясь от чтения, то и дело изумлялась: «Вы что, хотите это печатать?!» Я пытался ее убедить, что сейчас время открытости, но Марина Алексеевна сказала: «Прости, миленький, я ничего с собой поделать не могу. Может быть, мы когда-нибудь напишем книгу». Дверь захлопнулась, больше я Ладынину не видел. После ее смерти прошло более полутора десятков лет, и мы с редакторами решили, что уже имеем моральное право напечатать этот материал, рассказывающий не только о жизни замечательной актрисы, но и о важных вехах в истории страны.
— Знаю, что и с Ксенией Раппопорт вы шли навстречу друг другу очень трудно.
— Да, хотя это моя любимейшая актриса, и сейчас мы дружим. Впервые я увидел Ксению в спектакле Льва Додина «Дядя Ваня» и был совершенно ею пленен. Понял: вот моя идеальная героиня. Вышел на связь, мы начали переговоры. Ксения просила перезвонить через месяц, через два... Так прошел год, и вот мне выпало снимать программу о питерском актере, участвовавшем в спектакле «Царь Эдип», где Ксения исполняла одну из главных ролей. Она так гениально играла, что я набрался решительности и зашел к ней после спектакля в гримерную. В общем, мы договорились о съемках и записали потрясающий разговор. Затем гуляли по Питеру, Ксения показывала самые для нее дорогие места. А на следующий день после возвращения в Москву оператор сообщает: звук записался, а вот изображения нет. Представляете? Такое в моей телевизионной карьере случилось впервые. К счастью, картинку потом каким-то чудом удалось восстановить.
— В чем, на ваш взгляд, состоит секрет хорошего интервью?
— Тут ничего оригинального. Мне кажется, главное — любить собеседника. Тогда можно задавать и острые, и даже ернические вопросы, но только любовь поможет открыть в герое что-то сокровенное. Может быть, у других журналистов иная стратегия, но моя такова. А еще — помните заповедь Глеба Жеглова? «Проявляй к человеку искренний интерес». Я общаюсь только с теми, кто мне по-настоящему интересен.
— А какое воспоминание за четверть века телевизионной работы у вас самое яркое?
— Несомненно, встреча с Майей Михайловной Плисецкой. Шел 1996 год, Плисецкая уже жила в Мюнхене, в Москве бывала наездами. Я позвонил ей, представился и сказал, что хотел бы снять про нее программу. На что Майя Михайловна резонно ответила: «Сначала надо понять, хочу ли этого я». И попросила перезвонить через несколько дней. В результате мы договорились — и целую неделю, пока шли съемки, провели в небольшом финском городке Миккели, где она тогда гастролировала, несмотря на то что ей было уже за 70. Конечно, перед знакомством я прочитал книгу «Я, Майя Плисецкая», где довольно много негатива, а на обложку вынесены слова: «Я поняла, прожив долгую жизнь, что люди делятся на добрых и злых, — злых гораздо больше». Мне многие говорили, что Плисецкая — недоброжелательный человек, так что на встречу я ехал с предубеждением. Но оно рассыпалось с первых же фраз Майи Михайловны. Я встретил невероятно обаятельную и доброжелательную женщину. В Москву вернулся под огромным впечатлением. Через день на автоответчике домашнего телефона услышал: «Вадик, это Майя Михайловна, звоню просто так, узнать, как дела». Эту запись я храню до сих пор. Как и фотографию, где мы сняты вдвоем, с надписью: «Вадику Вернику от Майи Плисецкой с самыми лучшими пожеланиями».
— А программа «2 Верник 2» на канале «Культура», которую вы выпускаете на пару с братом Игорем, как появилась?
— Ее придумал главный редактор телеканала Сергей Шумаков. Надо сказать, мы с Игорем хоть и двойняшки, но очень разные — по характеру, энергии, взглядам. Впрочем, это только на пользу программе. Конечно, Игорь эмоциональнее — я мягче, спокойнее. И честно говоря, мне с ним в паре порой бывает непросто, но всегда интересно. Сначала я пытался как-то подстроиться, но у меня ничего не получилось, и я решил оставаться таким, какой есть. Собственно, так же поступил и Игорь.
— Чем еще вы отличаетесь?
— Ну, например, сейчас в издательстве «АСТ», к моей радости и гордости, готовится книга стихов Игоря, а сам я за свою жизнь не написал ни одного стихотворения. Или вот вам история: два года назад режиссер Александр Молочников пригласил нас сыграть в фильме «Мифы» братьев, которые жестко соперничают, издеваются друг над другом, ненавидят, и в конце концов герой Игоря топит моего героя в реке. Героев так и зовут: Вадим и Игорь. Но к нашей жизни это не имеет никакого отношения. Если мы и ссоримся, то на три минуты, не больше. У нас с Игорем никогда не было драк. Мы с ним самые близкие друзья. А наша телепрограмма нас сближает еще больше. Хотя Игорь только приходит на съемки и ведет беседу, а я их подготавливаю, договариваюсь с героями, потом монтирую.
— Игорь широкой публике куда более известен, чем вы. Это не задевает самолюбия?
— Нисколько. Я-то все про себя знаю, и мой брат про меня тоже все знает. И те, кому я интересен, могут посмотреть нашу с ним программу, полистать журнал, который я редактирую, послушать мою передачу на радио «Культура», почитать мою книгу. У меня с детства не было никакого желания становиться известным человеком. Я учился на театроведческом факультете ГИТИСа и мечтал, получив диплом, устроиться работать в литчасть какого-нибудь театра, чтобы спокойно созерцать театральную жизнь. Вышло по-другому: все подобные места оказались заняты, и жизнь сама вытолкнула меня в журналистику, чему я очень рад. Потому что получил гораздо больше, чем рассчитывал.
— Тогда я позволю себе критическое наблюдение: вы производите впечатление сибарита. То есть человека, который занимается только тем, что нравится: поздно просыпается, гурманит...
— Не уверен, что вы выбрали верное слово, но я люблю жить в удовольствие. Говорят, кто рано встает, тому бог подает. А я не люблю рано вставать и потому вполне могу про себя сказать, что всего добиваюсь сам. Живу по принципу «чем больше делаешь, тем больше успеваешь». Например, люблю ездить в большие города вроде Нью-Йорка или Берлина, особенно если удается совместить такое путешествие с работой. Скажем, Париж у меня всегда ассоциируется с Галиной Вишневской и Мстиславом Ростроповичем, поскольку первый раз я был в этом городе, когда снимал про них большую передачу. А просто лежать на пляже и принимать солнечные ванны не люблю: скучно. Мне нужна динамика, экшен. Сами решайте, сибаритство это или нет.
— Знаю, что из путешествий вы привозите чашки. Наверное, большая коллекция скопилась?
— Огромная. Я даже потерял им счет. Практически это чашки со всего мира. Можно считать их в каком-то смысле конспектом моей жизни. Недавно я разбил чашку с Багамских островов, и вы не представляете себе, как сильно расстроился: место от нас удаленное, вряд ли я когда-либо еще туда попаду. Но затем неожиданно в моей коллекции обнаружилась другая чашка оттуда же. В этот момент я почувствовал себя счастливым. Видите, как мало надо для счастья?