- Этот Ваня Паранич - тот еще фрукт, - вздыхает следователь Александр Свиридов. - "Голубых кровей" особа, менял показания со скоростью Фигаро и удирал от обвинения с ловкостью Колобка. В первой версии, например, "крайним" выставлял отца. Дескать, не поделили супруги что-то за вечерним столом, профессор не сдержался и ударил жену. Потом и сам испугался, вот и кинулся, должно быть, в бега. А когда на даче был обнаружен труп отца, развил ход мысли в другом направлении: "утром на кухне отец сказал мне, что в порыве гнева убил мать. Я пришел в ужас и, крикнув: "Что же ты сделал, скот?", с разворота ударил его в правую околовисочную область".
Изъяснялся студент 4-го курса фундаментальной медицины как заправский эксперт: холодно и жестко, как будто бы речь шла о теме на зачете, а не о родном отце. Действовал - соответственно. Когда убедился, что родители уже не встанут, вышел во двор и оценил обстановку. Все окна были погашены. Взвалил на плечи остывающую мать и спокойно снес по лестнице с пятого этажа в подвал.
Отколотые от гантелей чугунные шары, вставленные в носки, при вращении обладали прямо-таки сокрушительной силой: при правильном попадании убивали наверняка. А то, что оно было правильным, специалисту-медику можно верить. Матери хватило двух ударов, отцу - трех.
На допросе Иван признался, что, понаблюдав за судорогами родителей, ударил их для верности еще раз. Потом обезобразил лицо матери до неузнаваемости и оттащил в подвал. Отца запланировал закопать на следующий день на дачном участке. А поступить так его вынудила "назревшая необходимость разрешить затянувшийся конфликт".
Наутро после кровавой расправы, перешагнув через труп отца, Иван принарядился и отправился на свидание с девушкой. Весело проведя время, заехал на рынок, купил полиэтиленовую пленку, веревку и лопату и вернулся домой - заниматься делом. Через час к дому подъехало такси, и водитель увидел у подъезда клиента с парой увесистых клеенчатых сумок. Когда уложили их в багажник, пассажир попросил водителя подсобить еще с одной ношей - ее надобно было снести с этажа.
- Станок, что ли? - спросил водитель, спуская по лестнице тяжелую тележку с обернутым пленкой грузом.
- Вроде того, - ответил Иван, устраивая сложенного пополам мертвого отца на заднем сиденье.
Водитель без труда вспомнит общительного паренька-спортсмена (так пассажир ему представился), непринужденно болтавшего с ним всю дорогу. И когда узнает на суде, что представлял собой тот самый тюфяк, едва поместившийся у него за спиной в салоне, - переживет неподдельный ужас.
- В первой сумке, которую я вез на такси, было окровавленное постельное белье, - признается в суде Иван. - Во второй - упакован отец, а в третьей - продукты для вечеринки.
Друзья подъехали на дачу только к вечеру, он уже успел развести костер и сжечь вещдоки. Успел Иван и от орудия убийства избавиться: на милицейской пленке профессорский сынок показывает то место на берегу пруда, в котором и спрятал "концы в воду". В указанном месте при понятых действительно найдут пакет с гантелями и носки с чугунными шарами.
22-летний подсудимый производил неоднозначное впечатление. Высокий лоб с ранними залысинами, внятная речь, богатый словарный запас, рассудительность - все выдавало в нем человека неординарного. Таким его воспитали отец с матерью, неизменно привыкшие гордиться своим сыном на людях. Да и окружающие - школьные учителя, друзья семьи и его собственные товарищи - видели в Иване лишь положительные качества: с детства увлекался литературой, музыкой.
- Это был хороший ребенок, - вспомнит в зале суда мамина подруга, знавшая Ваню сызмальства. - Животных любил, морских свинок...
После окончания биологического класса лицея при госуниверситете, где заведовал кафедрой отец, Паранич-младший тоже избрал своей тропой медицину. Изучал анатомию в научном кружке, помогал отцу в проведении исследований. Правда, к четвертому курсу студент-медик к учебе поостыл: на первый план в его жизни вышли восточные единоборства и эзотерическая философия. Любимая девушка, она же - подруга по курсу, вспоминает, как изменился Ваня. Стал говорить загадками, твердить о каких-то неведомых материях. Потом остыл и к этому и с головой кинулся в исторические ролевые игры.
У членов клуба, открытого при Харьковском госуниверситете, не было оружия в привычном смысле слова. По свидетельству недавних соратников Ивана, их интересовала скорее философия, восточная мудрость, вдохновлявшая бойцов на подвиги. Но романтическим грезам студенчества, мечтавшего о "команде сильных духом, а не о драке", очень скоро был положен конец. Невесть откуда объявившийся в финале игр отставной подполковник СБУ пообещал юнцам выдать оружие. Не всем, конечно, а тем, кто проявит себя на новом поприще...
Перед судом Иван Паранич держался безупречно: был спокоен, собран, обаятелен. Не смутило его и то, что процесс ведет сам председатель апелляционного суда Харьковской области Василий Брынцев. Отвечая на его вопросы, он успевал подбадривать друзей в зале, мило шутил и каламбурил. Точно так же он воодушевлял компанию и тогда, на даче, когда покончил с "похоронами" отца.
- Не мог Иван убить родителей, - в один голос защищали парня друзья.
И тут же простодушно рассказали, что Иван лучше прочих владел искусством самообладания, освоил высокие ступени кодекса самураев и был ближе всех к их состоянию просветления.
Тщательно проанализировав факты, суд пришел к выводу, что жестокость, завышенная самооценка, способность скрывать свои мысли и чувства, хладнокровие и опыт ролевого поведения, приобретенный в ходе исторических игр, позволили Ивану Параничу совершить дерзкое преступление и отрицать свою причастность к нему. По совокупности собранных доказательств апелляционный суд Харьковской области признал вину Паранича доказанной и приговорил его к пожизненному заключению. Верховный суд Украины оставил приговор без изменения.