На экраны вышел фильм «Непрощенный», рассказывающий о трагедии над Боденским озером
Это случилось более 15 лет назад. Тогда из-за ошибки швейцарского диспетчера в небе над Германией столкнулись два самолета. Среди погибших пассажиров была семья (жена и двое детей) осетинского архитектора Виталия Калоева. Не дождавшись от иностранной авиакомпании извинений, Калоев отправился в Швейцарию, где совершил суровый самосуд. Перочинным ножом он нанес 12 ударов диспетчеру Петеру Нильсену. Тот умер на глазах у жены и троих детей. И вот оно, кино о том же.
Поистине шекспировский сюжет в фильме взялся рассказать мастер на все руки Сарик Андреасян. Ученик Юрия Грымова, что само по себе вызывает недоумение (многое ли можно почерпнуть у клипмейкера?), Сарик к своим неполным 35 годам в качестве режиссера поставил уже 15 фильмов — вдвое больше, чем Тарковский за всю свою жизнь. Среди них такие общепризнанные образчики пошлости, как «Служебный роман. Наше время», «Беременный», «Тот еще Карлосон!» (авторское название), «Что творят мужчины!», которые, не станем скрывать, имели определенный успех у невзыскательного зрителя, но с редким единодушием были разнесены в пух и прах критикой.
В последние годы в жанре «злачной» комедии Андреасяну стало тесно. Он попробовал себя в жанре кинофантастики («Мафия»), криминального боевика («Ограбление по-американски»), супергеройского комикса («Защитники») и даже замахнулся на драму («Землетрясение») — увы, с тем же творческим результатом. Что не помешало ему отважно взяться за кино о трагической судьбе Виталия Калоева.
Проект, что называется, изначально обречен на высокие кассовые сборы. В умении находить интересные массовому зрителю сюжеты Андреасяну отказать нельзя. Вот если бы к этому еще толику мастерства: Но с этим у режиссера как раз большие проб-лемы. Они начинаются еще на уровне сценария, который бесхитростно пересказывает хорошо известную по журналистским публикациям канву событий. Жил-поживал во Владикавказе строитель-архитектор Виталий Калоев, любил свой дом, жену и детей. Улетел в Барселону на заработки, по окончании работ вызвал семью в Испанию отдохнуть. По трагической случайности жена Калоева купила билеты на тот самый злосчастный самолет, которому было суждено столкнуться с грузовым бортом в небе над Германией. Обломки лайнера, в салоне которого находилось много детей, разбросало на десятки километров. Калоев, прибыв на место трагедии, был допущен к поискам и сам нашел труп любимой дочери. Ну а впоследствии, отказавшись от материальной компенсации, созрел для мести...
Как видите, сюжет легко пересказать в нескольких словах. Но картина идет (с замахом, видимо, на международный прокат) два часа. Поэтому Андреасян невыносимо долго длит каждый план. Вот Калоев устраивает мемориал на кровати, где спали дети: в режиме реального времени складывает на постели фотографии и мягкие игрушки. Вот он смотрит новости о расследовании трагедии, делает вырезки из газет — и это занимает отдельную сцену. Вот отрешенно смотрит в пустоту, и эта зияющая пустота надолго заполняет пространство экрана.
Томительных кадров, в которых ничего не происходит, Андреасяну мало, и он без конца вставляет флешбэки. Эпизод прощания Калоева с семьей, когда он в последний раз видит их живыми, под надрывную музыку повторяется на экране пять, если не ошибаюсь, раз. С такой же примерно периодичностью возникают сцены на кладбище, в которых Калоев приносит к памятнику цветы. Для особо непонятливых режиссер по ходу фильма повторяет эту информацию вербально, а в конце увековечивает ее еще и титрами.
Главного героя играет актер и брутальный телеведущий Дмитрий Нагиев. Понятно желание знатного шоумена, прославившегося исполнением ролей прапорщика Задова и физрука Фомы, попробовать себя в серьезной роли. Но играть в этом фильме особо нечего: его герой постоянно замкнут в себе, с окружающими, даже родственниками, практически не общается. Только изредка восклицает: «Где кот?» И, не дождавшись ответа, снова уходит в себя. Ссутуленный, с трагически остановившимся взглядом, экранный Калоев безмолвной тенью бродит по экрану, постепенно обрастая устрашающего вида бородой.
Мера его горя понятна с первых минут фильма, но больше ничего о главном персонаже и о мотивах его, мягко говоря, спорного поступка за два часа мы так и не узнаем. Была ли для Калоева месть спонтанным актом или осмысленным торжеством справедливости? Считает ли он самосуд нормальной формой взаимоотношений в современном мире? Может ли смертью другого человека исцелить собственное горе? Каково чувствовать себя убийцей человека, чья вина состоит в трагической ошибке, в халатности, но не в злом умысле? Не болит ли у Калоева душа, что по его вине трое малолетних детей Нильсена остались сиротами?
Поверхностный, иллюстративно-описательный фильм Андреасяна даже не пытается задавать эти вопросы, казалось бы, неизбежные. В финале досрочно освобожденного из тюрьмы Калоева (он получил восемь лет, но отсидел только два года) встречают на родине аплодисментами, с которыми, надо думать, сполна солидаризуется режиссер. Тема, где на весах вечности оказались такие понятия, как жизнь и смерть, вина и наказание, справедливость и милосердие, свелась к однозначному и плоскому оправданию мести. И ради этого огород городить?
Несмотря на название фильма, главный герой авторами не только прощен, но и оправдан. Непрощенным для меня в этой истории оказался, боюсь, сам режиссер. Когда-то он возмутил меня бездарной перелицовкой классического фильма Эльдара Рязанова «Служебный роман». Потом наснимал много всякого непотребства. Теперь взялся за неподъемную для себя трагедийную тему — и, говоря слогом классика, опять безнадежно «испортил песню».