Валерий Тодоровский снял фильм, навеянный воспоминаниями своего детства
На экране крупным планом титр: 1970 год. В Одессу из Москвы весь в заграничном джинсовом прикиде прилетает журналист-международник Борис. Он привез на каникулы к дедушке и бабушке, родителям своей жены Аллы, восьмилетнего внука. Сам собирается через день-другой вернуться в столицу: ему светит должность собкора в Бонне, надо собирать документы и вещи для загранки. Но «Аннушка уже пролила масло», сиречь в морских водах завелась вредоносная холерная палочка. Аэровокзал оцеплен милицией, город закрывают на карантин, Борис поневоле зависает в душной августовской Одессе...
Фильм Валерия Тодоровского так и называется — «Одесса». В своих интервью режиссер говорит, что это его самая личная картина, замысел которой он вынашивал и пестовал много лет, еще со студенческой скамьи во ВГИКе. Неслучайно того самого восьмилетнего сына и внука, глазами которого как бы увидены происходящие в фильме события, зовут Валериком. Читай: будущим кинорежиссером Валерием Тодоровским, который, подобно Феллини, снял свой личный, одесский «Амаркорд». Свое исповедальное «Я вспоминаю»...
Когда замысел у Тодоровского окончательно оформился, получил финансовую поддержку от Минкультуры и частных инвесторов, включая Романа Абрамовича, Михаила Прохорова, Елену Батурину (в общей сложности 300 млн рублей), снимать фильм в самой Одессе из-за резко ухудшившихся российско-украинских отношений уже не получилось. Кусочки Одессы искали в Таганроге, Ростове-на-Дону, Сочи, а одесский дворик, где друг напротив друга живут две еврейские семьи, пришлось построить на «Мосфильме».
Думаю, это обстоятельство, на первый взгляд, вроде бы технического свойства, сказалось на качестве ленты самым драматичным образом. Хоть в фильме и есть сцена, якобы снятая на знаменитом «Привозе», хоть по экрану раз-другой и проедет аутентичный трамвай из тех времен, хоть герои, невзирая на холерные запреты, поплещутся в лимане, а потом отправятся на ночную рыбалку, где их обстреляет рыбнадзор, но...
Но образа Одессы — многоликого, живого, фантастически своеобычного, колоритного города, воспетого Багрицким, Бабелем, Олешей, Паустовским, Катаевым, Жванецким, Говорухиным, Кирой Муратовой (этот список можно продолжать долго), — в фильме под названием «Одесса», мы, увы, так и не увидим. А увидим скорее камерную, подчас весьма театрализованную историю, большей частью разыгранную в уже упоминавшейся декорации одесского дворика.
В этом дворике тихо-мирно доживает свой век старый коммунист, ветеран войны и труда Григорий Иосифович Давыдов (его играет Леонид Ярмольник то ли с накладным, то ли с усердно надуваемым животом) и его жена Раиса Ировна (неузнаваемо состаренная гримерами, конопатая, рыжая, периодически переходящая на идиш Ирина Розанова). У них три дочери, почти три чеховские сестры. Или, если угодно, три дочери «одесского короля Лира», преданного своими детьми.
Вспыхнувшая в городе холера, по мысли автора, взрывает устоявшийся быт, обостряет давно сложившиеся в семье взаимоотношения. Оставшаяся в Москве жена Бориса Алла изводит мужа и сына истерическим звонками. Муж Лоры (Ксения Раппопорт), бездарный композитор с русопятой внешностью, русской фамилией и традиционной русской болезнью (Сергей Муравьев), уходит в многодневный запой, благо появился повод. А тут еще бунтует дочь-подросток, обзывая мать «клещом», которая вцепилась в домочадцев кровососущей любовью.
Мира (Евгения Брик) заявляет отцу, что собирается уехать с мужем на ПМЖ в Израиль. Григорий Иосифович, глубоко советский человек, отказывающийся признавать свое еврейство, сначала идет заявлять на дочь в местный КГБ. А потом, раскаявшись в содеянном, хлебает горстями морскую воду со смертоносными бациллами, желая немедленно умереть, но дело, впрочем, кончится банальным сортиром. Сами сестры с неожиданным азартом начнут собачиться между собою, причем одна называет другую полным ничтожеством, получая в ответ заслуженную «шлюху»...
Но круче всего сносит голову у Бориса (Евгений Цыганов), который внезапно влюбляется в 15-летнюю Ирку (Вероника Устимова) из домика напротив. Местная Лолита гибка станом, носит короткие платьица, имеет в анамнезе гремучую смесь еврейско-греческих кровей, говорит «шо» вместо «что», и ей до смерти надоело присматривать за парализованным дедом, который становится свидетелем их первого поцелуя. И хоть дальше этих ласк дело у влюбленных не дойдет, но страсти на экране будут полыхать нешуточные. Так, сын Бориса, тот самый Валерик (юный Степан Середа органичен в роли), догадавшись об истинных взаимоотношениях отца и соседки Ирки, сиганет в море с верхней палубы белоснежного корабля, в первоклассных каютах которого отбывает карантин пресыщенная и развратная московская элита, волею судеб оказавшаяся в холерной Одессе.
Фильм Тодоровского обилен по возникающим на экране и исчезающим в небытие героям и заявленным темам (тут и распад семьи, и трагедия разбросанного по свету еврейского народа, и социальное неравенство в советском обществе и т. д.), размыт по жанру. Вроде это комедия, но по-настоящему смешные моменты можно пересчитать по пальцам одной руки. Похоже на любовную мелодраму, но между Борисом и одесской Лолитой не чувствуется подлинной «химии», все их переживания выглядят на экране как-то понарошку. Смахивает на семейный портрет в интерьере советской эпохи, но «нерв» 70-х в картине проявлен слабо, скорее он отражен во внешних приметах времени — костюмах и прическах.
И уж совсем странно, что фильм с названием «Одесса», снятый в наши дни, ни прямо, ни косвенно, ни робким намеком — словом, никак не корреспондируется с происходящими сегодня на Украине событиями. На экране на два часа повисает этакое бесцельное и бесформенное (фильм похож на нарезку из телесериала), удушающее своими неспешными ритмами ностальгическое облако.
Совершенно разностильно, что странно для такого мастера, как Валерий Тодоровский, играют в фильме актеры. Кто-то работает в добротной психологической манере старого МХАТа, кто-то откровенно комикует, кто-то чересчур старательно, с нажимом и перебором, форсирует еврейские интонации, свое-обычный одесский говорок. И лишь Евгений Цыганов играет с присущей ему брутальной невозмутимостью — и оказывается хотя бы равным самому себе. Чего, к сожалению, нельзя сказать о Валерии Тодоровском. Похоже, в этот раз он снял не лучший свой фильм.