«Современник» открыл предъюбилейный 59-й сезон, заявив семь премьер
Художественный руководитель театра Галина Волчек на сборе труппы заявила, что вопреки всему «Современник» продолжит борьбу за сохранение русского психологического театра.
– Галина Борисовна, ваш театр так долго ожидал начала ремонта, и вот снова заминка. С чем она связана?
– Не готова какая-то часть проектной документации. Сейчас она дорабатывается, а потом пойдет на экспертизу, ведь зданию, в котором находится наш театр, в этом году исполняется ровно сто лет, и капитального ремонта в нем ни разу не было. В 1974-м, когда его передали нам, что-то реконструировали под нужды театра, и все. Пока мы будем играть на родной сцене и потихоньку обживать «Дворец на Яузе», а окончательно туда «переселимся», видимо, после Нового года. Очень надеемся, что наш верный зритель и туда к нам дорожку протопчет.
– Есть надежда, что к 60-летию «Современник» вернется в родной дом?
– Давайте не будем загадывать. Тем более что нынешний, 59-й сезон обещает быть очень непростым. И не только из-за ремонта. 59 лет – это невероятно много для театра, который называется «Современник». Наш театр переживал разные времена, но нынешние как-то особенно тревожны. Мы должны бороться и сохранить наш театр. Я имею в виду не только «Современник», но русский психологический театр как таковой.
– Вы полагаете, ему грозит исчезновение?
– А вы так не думаете? То, что сегодня выдают за театр, представляет собой смесь цирка, оперы, хореографии с театральными псевдоновациями, в которых никакой новизны на самом деле нет. «Новаторы» снова и снова изобретают велосипед, поскольку понятия не имеют, что когда-то в истории русского театра все их «открытия» уже были сделаны. Им в голову не приходит, что, идя вперед, стоит иногда оглядываться назад, причем не для того, чтоб плюнуть в прошлое, а чтобы не растерять в погоне за будущим те бесценные вещи, которые были раритетом русского, советского театра.
– Борьба за театр простой не бывает, а ваши актеры востребованы и в кино, и на ТВ…
– …что очень мешает. Мне важно, чтобы они поняли: либо мы все вместе театр сохраним, либо потеряем. Раньше весьма уважаемыми мною кино и телевидением актеры занимались только в свободное от театра время. Сейчас все наоборот: театр занимает время, свободное от кино и телевидения. Театр жив, пока артисты отдают себя ему, а не относятся как к запасному аэродрому. Моя придирчивость оправданна. Поверьте!
– Верю. Тем не менее вы заявили в новом сезоне целых семь премьер!
– Жизнеспособность театра доказывается новыми спектаклями. Мы начинаем со спектакля «Посвящается Ялте», где поэзия Бродского соединилась с музыкой Шнитке. Дальше – «Декамерон» Боккаччо и английская пьеса с длинным названием «Загадочное ночное убийство собаки». После Нового года собираемся выпустить «Унтиловск» Леонида Леонова – эта пьеса не шла в Москве со времен старого-старого МХАТа, «Живые картины» по стихам Полины Барсковой и «Потанцуем?..» Людмилы Улицкой, которую мы давно хотели видеть в своем репертуаре. В ее пьесе прекрасные женские роли, а это невероятная редкость в театре.
– А вы сами собираетесь вернуться к своему режиссерскому дебюту – пьесе Гибсона «Двое на качелях», хотя никогда не повторяете прежних работ в своем театре...
– Да, я никогда не возвращалась к уже поставленным спектаклям на нашей сцене. За рубежом ставила, а дома – нет, хотя меня многие уговаривали вернуть «Обыкновенную историю», «На дне», еще что-то. Но сейчас возникла внутренняя потребность в канун нашего 60-летия вернуться к тому, с чего мы начинали.
– Это был воистину легендарный спектакль – почти 30 лет сплошных аншлагов!
– Просто это такая человеческая история, которая во все времена востребованна и интересна. Тем более что в труппе есть актриса, способная заменить Татьяну Лаврову, которая была уникальна в роли Гитель, – это Чулпан Хаматова. А еще мне хочется поставить этот спектакль вопреки тому, что сегодня пропагандируется в театре.
– Почему вопреки, ведь пьеса, пусть и написанная в начале 60-х, более чем современна?
– Современна, актуальна… Это вообще не мои слова. С нами давно борется определенная часть критики, или, если хотите, театральной общественности. Им кажется, что мы отстали от того, что они называют сегодняшним театром. Но то, что они так называют, – не театр. Этому надо придумать какое-то другое название. Вот пусть эти делатели театральной моды и придумают.
– Мода сиюминутна: сегодня в моде одно, завтра – другое. Новизна заменяет качество?
– Когда люди не в состоянии сделать что-то, что останется надолго, создать спектакль, который будет жить десять, двадцать, сорок лет, трогая сердца нескольких поколений зрителей, и при этом будет интересен как материал для нескольких поколений актеров, они поднимают на щит моду. Идти, бежать, да даже плестись за модой – невеселое дело. Ее надо знать, в лучшем случае – приспосабливать к себе, но не следовать ей. Человек, следующий за модой, утрачивает себя.
– Чтобы сохранить русский психологический театр, нужно либо просить помощи у государства, либо мобилизовать и сплотить театральное сообщество. Что эффективней?
– Государство поддерживает театр, но его возможности, во всяком случае, сейчас, не так велики, как нам бы хотелось. А на сообщество у меня надежды нет – оно как раз планомерно и выживает русский психологический театр со сцены. Я давно из этого сообщества вышла. Оно в течение многих лет спокойно наблюдало со стороны, как наш театр уничтожали, а теперь делает вид, что нас вообще не существует. Но мы существуем. И сдаваться – не собираемся.