За что будущий адмирал Ушаков получил свой первый орден
После недавнего военно-морского парада в Петербурге, когда в Северную столицу из Мордовии, из храма Рождества Богородицы, были доставлены мощи святого праведного воина Феодора, об адмирале Ушакове заговорили даже те, кто давно забыл, а то и вовсе не знал о нем. И вовремя заговорили! Потому что на нынешней неделе мы дважды чествуем легендарного флотоводца: 5 августа, когда его чтит православная церковь, и 9-го, в День воинской славы России. Но давайте сегодня вспомним не славные его победы на море, а ту, что была одержана на суше. И за которую капитан 2 ранга Федор Ушаков получил свою первую награду — орден Святого Владимира IV степени...
На этом кадре из фильма Михаила Ромма «Адмирал Ушаков» Херсон летом 1783 года. Костры на улицах, все затянуто дымом: в городе свирепствует чума. Ее первые признаки обнаружились в конце мая. Предполагали, что заразу занесли корабли, привозившие фрукты и овощи из Турции, где уже была эпидемия. Зажиточные горожане, хорошо помнившие про мор в Москве десятью годами раньше, бросились вон из Херсона. Точь-в-точь как это произошло в столице образца 2020 года, когда в марте стало известно о предстоящем карантине. Только улицы на выезде из Херсона были запружены не мерседесами, БМВ и прочими ауди, а бричками, возками и колымагами. К середине июня город опустел. Оставались простые горожане и мастеровые на верфях — там работы не прекращались. А еще флотские (в строительстве корабля обязательно участвовала и его будущая команда), солдаты и каторжники. Им приходилось хуже других: в тесных казармах болезнь распространялась быстрее: Вот в такой Херсон и прибыл капитан 2 ранга Федор Ушаков со своей командой — достраивать и спускать на воду 66-пушечный «Святой Павел».
Разместились в городе, в казармах. Как и остальные команды: на верфях в ту пору строили сразу семь линейных кораблей и фрегатов будущего Черноморского флота. Экипажи для них формировали на Балтике, а потом направляли в Херсон. Летом 1783 года туда прибыли почти 4 тысячи лучших офицеров и нижних чинов флотских, солдатских и артиллерийских команд. А через два месяца в ведомости адмиралтейства «О числе умерших заразою» числится «служителей (военных) 385 человек» — почти каждый 10-й. В команде Ушакова при этом из 700 человек умерли лишь двое, да и те в самом начале. Помогли карантинные меры, которые капитан ввел с первого дня (многие из них он взял на заметку еще в портах Средиземноморья, когда его корабль охранял русские торговые суда от английских пиратов).
Ушаков сразу распорядился окружить казарму своей команды частоколом, поставил часовых и сам проверял их в неурочное время, строго наказывая нерадивых, хотя в обычных условиях был противником физических наказаний. Неусыпно следил и за соблюдением гигиены: после работы полагалось тщательно обтереться уксусом (тогдашний санитайзер!), а одежду прокоптить над костром. Чужих людей сторониться, за руку не здороваться, при разговоре дышать в сторону. В отдалении от казармы была раскинута карантинная палатка для заболевших.
Меры оказались действенными, тогда как в городе, да и в других командах количество смертей нарастало. Пока, наконец, 16 сентября, после того как отпраздновали спуск на воду первого линейного корабля «Слава Екатерины», князь Потемкин, возглавлявший сухопутные войс-ка и флот юга России, не приказал приостановить работы на верфях. Горожан заперли по домам на карантин, а команды кораблей увели подальше от города, в степь. Капитан Ушаков и тут устроил все по-своему. Матросов и офицеров команды он разделил на небольшие группы — артели. У каждой была огражденная территория, выходить за которую без дозволения капитана строго воспрещалось, и жилище из камыша, окруженное землянками. Если появлялся заболевший, его отправляли в отдельно стоящую палатку-лазарет, а остальных членов артели расселяли по землянкам на карантин. Зараженное жилище сжигали. Все остальное, как и раньше: обработка уксусом, окуривание одежды и помещений, строгая гигиена. Правда, появилось и новшество (рисунок вверху). Рассудив, что освободившееся от работы время надо использовать с толком, капитан приказал поставить мачты, натянуть такелаж и вместе с офицерами начал тренировать матросов управляться с парусами, передавать сигналы, понимать команды: для бывших крестьян (а на флот матросы попадали по рекрутскому набору) это было непросто. Но зато потом его команда демонстрировала удивительную слаженность и четкое взаимодействие, так помогавшие в сражениях. И умение прицельно стрелять во время качки: для этого как раз и пригодились занятия на качелях (на рисунке).
Очевидно, и будущему адмиралу пошли впрок уроки, полученные во время карантина, и прежде всего — что о здоровье своего экипажа командир должен заботиться постоянно и лично это контролировать, не перекладывая на подчиненных. Вот несколько строк из письма Ф.Ф. Ушакова новому командующему Черноморским флотом, вице-адмиралу Я.Ф. Сухотину (прежний, Ф.А. Клокачев, умер от чумы в конце октября 1783-го): «:Даже ни один больной человек не только без бытности моей при осмотре лекарском не отослан в госпиталь или в карантин, но из одной в другую палатку без меня переведен не был: Даже лекарства лекарем каждому определяемы были всегда при моем свидетельстве, причем, исполняя я с точностью все сии предосторожности, не только не допустил между вверенными мне служителями усилиться опасной болезни, но и вскорости пресек оную».
В конце 1784 года с чумой в Херсоне было покончено — практически в то же время, как спустили на воду линейный корабль «Святой Павел», будущий флагман флотоводца. А в 1785-м капитану Федору Ушакову по указу императрицы был вручен орден Святого Владимира IV степени. Им награждались лица, проявившие «особое усердие и способность сверх того, к чему их обязывает служебный долг, присяга и честь». Лучше и не скажешь!