В Германии у меня уже очень давно живет сестра. Уехала она туда еще в советское время. Познакомилась здесь на практике с немецким студентом с забавным именем Вилли, вышла замуж и укатила на родину Беккенбауэра и Гете. А я остался в Москве. Пережил веселые 90-е, работал программистом в одном из наших многочисленных НИИ. Зарабатывал не так чтобы много, но вполне достаточно, чтобы содержать себя.
А потом я здесь в Москве женился, быстро понял все прелести семейной жизни в ситуации, когда зарплаты мужа хватает только на оплату коммунальных платежей и еду. С супругой мы расстались быстро, громко и обидно. Она заявила, что такой маньяк-компьютерщик ей не нужен. Что я мог бы обеспечивать ее, если бы захотел. Короче, кто был женат, меня поймет. Хорошо хоть квартиру разменивать не пришлось: у моей благоверной была своя жилплощадь, так что в имущественном плане мы разошлись миром. Но настроение после всех этих событий было на нуле. Пить я не начал, чай не герой бульварного романа, по наклонной плоскости не покатился, но понял, что перспектив у меня с таким характером и неумением зарабатывать деньги из воздуха здесь нет.
Пожалев себя с полгода, начал шевелиться, да и сестрица, слыша по телефону мой мрачный бас, все чаще зазывала к себе. Ехать нахлебником я не хотел, поэтому начал искать себе возможное занятие в Германии. Узнал, что в городке, где живет сестра, есть небольшой исследовательский институт, занимающийся проблемами горения, по сути, двигателями. А я как раз в свое время посвятил этому все аспирантские годы. Попросил Надю навести справки. Она дала мне телефон и имя какого-то типа из института, сказала, чтобы я с ним связался. Немецкий язык я знал отлично - cозвонился, пообщался. Мой собеседник сказал, что собирается приехать к нам на какую-то выставку через пару месяцев. Договорились встретиться.
В общем, друг другу мы понравились. Мне выписали приглашение, подписали годовой контракт. В Германию я прилетел с минимумом вещей. Чувствовал, что начинается новая жизнь, в которую нужно войти чистым и незапятнанным старыми воспоминаниями. Поселился я в общежитии при институте. Условия хорошие: по сути, отдельная квартирка, хоть и маленькая, но со всем необходимым. Начал доказывать свою состоятельность. Работать было очень интересно - немцы подходят к делу совершенно не так, как мы. Поначалу меня восхищало их старание все делать так, как написано в документации. Ни на шаг не отступать от каждого пункта проекта. Так и дело спорится, и цель конечная не меняется.
Через месяц я начал ощущать в себе дух гуннов, в комнате навел идеальный порядок, ни разу не проспал, бегал по утрам, в магазин ходил по часам. В Москве я шнурки нормально завязать не мог, а тут, вишь ты, стал образцово-показательным. Надя удивлялась, племянники дивились, Вилли подшучивал.
Но так было только первые полгода. А потом я остался один на рождественские каникулы. Сестра с семьей уехала в Италию, а я, не подумав, отказался. Как же мне стало тоскливо! Все закрыто, никаких развлечений. С коллегами по работе один раз хорошо посидели, но после этого они отказались встречаться снова. Сказали, что так относиться к собственному здоровью просто нельзя. Да и начало работы не принесло облегчения. Заведенный порядок начал меня жутко бесить. К середине второго года я переругался со всем коллективом. Ходил, дулся, жаловался сестре, что меня здесь никто не понимает - она меня отчитала. Детство, говорит, кончилось. А какое это к черту детство, это они там все инфантильные и вообще ненормальные.
Короче, в довершение всего я поругался с сестрой, плюнул на все и вернулся обратно в Москву. С Надей мы потом помирились, но работать за рубежом я теперь не соглашусь ни за какие коврижки.