ПЛЕН
Его сбили под Львовом 13 июля 44-го. По иронии судьбы - в собственный день рождения. Девятаеву исполнилось 26 лет. Раненый, обожженный, без сознания попал в плен.
...Уже два месяца он был узником концентрационного лагеря Заксенхаузен. С первых дней пребывания на острове Михаил задумал побег. Каким образом? Сам Бог велел - аэродром под боком - на самолете. И лучше всего на "хейнкеле-111" - мощном двухмоторном модернизированном бомбардировщике. Немцы очень гордились этим самолетом - под его фюзеляжем находились устройства для запуска ракет, баки с новым видом топлива, самолет был снабжен радиопеленгатором и другим сложным оборудованием. Такую машину не стыдно будет в качестве трофея преподнести своим.
И вот 8 февраля. В группе захвата их было десять, но лишь пятеро знали заранее о готовящемся побеге, остальные до последнего мига ничего не подозревали. Даже не знали, что Девятаев - никакой не учитель, а боевой летчик, старший лейтенант, дважды орденоносец...
...Сначала никак не хотела открываться дверца в кабине летчика - закрыта на ключ. Ударом попавшейся под руку болванки Михаил проделал отверстие в дюралюминиевом корпусе фюзеляжа, просунул руку и открыл дверцу. Сразу включил приборы - безрезультатно. Не было аккумуляторов. Это конец... Он открыл дверцы и крикнул товарищам безо всякой, правда, надежды:
- Аккумулятора нет. Скорее ищите где-нибудь!
Фортуна явно была на стороне беглецов. Соколов и Кривоногов откуда-то из темноты выкатили тележку со вспомогательным аккумулятором...
Но взлететь удалось не сразу. Чужая машина, чужая земля, чужое небо... Все было против. "Хейнкель" не хотел отрываться от взлетной полосы и стремительно несся под уклон, прямо в море.
А немцы уже во всю прыть бежали к самолету.
- Михаил, взлетай! - кричали узники. А взлет не получался.
"Если не взлечу, направлю "хейнкель" на четырехмоторные "дорнье". Погибнем, но и фашисты поплатятся", - отчаянно думал Девятаев.
Не соблюдая никаких правил, дал газ, отпустил тормоза. Машина опять понеслась к морю.
- Давите на руль! - что есть силы закричал Михаил, призывая товарищей на помощь. Скорость возросла.
- Ребята, летим!..
ПУТЬ В НЕБО
...Девятаев был тринадцатым из четырнадцати детей в бедной мордовской семье. Жизнь тяжелая. Ни одежки, даже плохонькой, ни еды вдоволь. Особенно плохо стало после смерти отца. Лаптей не хватало, поэтому в школу ходил босиком - два первых осенних месяца, а потом всю зиму, изнывая от тоски, сидел на печке. Но в апреле, едва снег таял, опять босоногий бежал учиться.
Однажды Мишку и двух его друзей застукали "на месте преступления" - ребята собирали в поле колоски. А за это в ту пору полагалась тюрьма. Боясь возмездия, мальчишки, подстрекаемые Михаилом, подались в Казань. Почему в Казань? А там авиационный техникум. Но в техникум ребят не взяли.
И они от нечего делать поехали в речной порт - посмотреть на корабли. Посмотрели - и подались в речной техникум. Правда, учиться там довелось одному лишь Михаилу, друзья вернулись на родину.
Ну а упрямый Мишка, прижившись в Казани, параллельно с премудростями речного дела стал осваивать и летное - записался в аэроклуб. И уже в 1937 году Девятаева впервые допустили к самостоятельному полету на У-2. Вместе с дипломом об окончании речного техникума он получил и удостоверение об окончании курса летной подготовки. С этим удостоверением и отправился в военкомат - мол, не могу жить без авиации, хочу стать летчиком-истребителем. И стал курсантом Оренбургского авиационного училища.
Война застала его в эскадрилье, которой командовал прославленный летчик Захар Плотников, в 163-м истребительском полку. 22 июля 1941 года младший лейтенант Девятаев был в небе в 9 часов утра.
РЕБЯТА, НЕ МОСКВА ЛЬ ЗА НАМИ?
Это сейчас словечко "мотаться" означает эдакое праздное времяпрепровождение молодежи. А во время войны для летчика не было большей похвалы, если говорили, что он умеет "мотаться в воздухе". Значит, чувствует небо, умеет действовать мгновенно. Девятаев был отличным "мотальщиком".
Но уже в первые дни войны Девятаева сбили. Потом еще три раза небо опрокидывало его самолет, и приходилось добираться до родного аэродрома на чем Бог пошлет: на своих двоих, на армейском "газике", на лошади.
...Все лето 41-го Девятаев сражался в так называемой 6-й зоне обороны Москвы, стоял конец июля, шли бои под Тулой. Именно тогда Девятаева неожиданно вызвали в Москву и вручили первый орден - Боевого Красного Знамени.
Впрочем, Михаилу, что уж греха таить, везло. А многие его друзья, боевые летчики, погибли именно в первые месяцы войны. Самолеты были старенькие, холодные, не приспособленные к ночным полетам, без рации. Летчики объяснялись друг с другом жестами, как глухонемые. Потом появился ЯК-1. Стало легче.
Затем Девятаев воевал в знаменитой дивизии Александра Покрышкина. Прозвали его там "мордвином". "Мордвин" сбил девять вражеских самолетов. Мог бы и больше... Но в тот июльский день 44-го, когда уже вовсю шло наступление наших войск на Львовском направлении и Девятаев с другими летчиками бесстрашно атаковал в воздухе "мессершмиттов", "фоккеров" и "юнкеров", ему не повезло... Опять сбили. Начался плен, потом - "остров дьявола" и побег...
"НЕ МОГУ СМОТРЕТЬ ФУТБОЛ"
Непросто сложилась судьба десятерых героев, бежавших на "хейнкеле". Это сейчас мы говорим о них как о героях, а тогда... После побега, несмотря на крайнее истощение, всех отправили на фронт, в штрафбат. Пятеро погибли при форсировании Одера. Двое (Адамов и Кривоногов) были ранены и, так сказать, кровью смыли позор немецкого плена. Ну а инициатор побега, летчик Девятаев, в толпе "изменников Родины" вновь попал в лагерь Заксенхаузен, по иронии судьбы в тот самый барак. Только крематорий не работал.
Долгие годы после этого Михаил Петрович считался изгоем. Как же, раз был в плену, значит, провокатор, изменник. Многие друзья от него тогда отвернулись.
Какие там самолеты, его даже не взяли в речной порт рабочим. Поехал в родное Торбеево, но и там не нашлось места. Вернулся в Казань, с трудом устроился грузчиком в порт.
Тринадцать лет понадобилось, чтобы справедливость восторжествовала. 15 августа 1957 года Президиум Верховного Совета СССР присвоил ему звание Героя Советского Союза, а всех участников легендарного полета наградили орденами (многих - посмертно).
После этого пришла слава. Такая, что у многих бы наверняка закружилась голова, но только не у Девятаева: как был простым деревенским парнем, так на всю жизнь им и остался.
- Вот собираюсь в Саранск, - похвастался Михаил Петрович, - там, знаете ли, уже в 32-й раз (и я ни разу не пропустил) проводится турнир моего имени по греко-римской борьбе.
- Значит, любите спорт?
- Когда-то был хорошим лыжником, выигрывал призы. Занимался боксом. Сейчас спорт только по телевизору смотрю.
- Например, футбол?
- Нет, только не футбол. Его не смотрю. Никогда...
- ?
- Когда был узником фашистского концлагеря Заксенхаузен, немцы каждое воскресенье сгоняли нас на футбол... Команда истощенных измученных пленных против сытых фашистов. Все должны были смотреть. Знаете, наши нередко выигрывали. И жестоко за это расплачивались. Не могу смотреть футбол...