Разговор о войне и военной теме в кино с кинорежиссером Алексеем Германом-младшим
«Воздух» — новый военный фильм от режиссера Алексея Германа-младшего. Он погрузит нас в самое начало войны. В ленте ожидается множество сцен воздушных боев. Это будет картина, где война похожа на настоящую войну, а герои — на настоящих, а не плакатных героев. Фильм выйдет на экраны в 2020 году«. Так в свое время анонсировались съемки фильм «Воздух», который в этом году уже точно не выйдет на экраны. Картина, снятая примерно наполовину, была остановлена в связи с эпидемией коронавируса.
— Алексей, однажды вы поделились страшным режиссерским сном. Вам снится, что однажды что-то при работе над фильмом пошло не так, и вам приходится переснимать его заново. Неужели этот страшный сон начинает сбываться?
— Нет, пока нет. Но то, что вместо двух лет работы над фильмом (это вместе с написанием сценария) придется теперь потратить три, а то и три с половиной года, — абсолютно точно. Я всегда боялся остановиться посреди картины. Но то, чего больше всего боишься, по закону подлости однажды случается.
— Тем не менее, вы надеетесь продолжить съемки фильма осенью?
— Да, надеемся продолжить. Более того, мы бы хотели минимально отклоняться от первоначального плана. На этой картине, помимо эпидемии, произошли все неприятности, которые только могли произойти. По независимым от меня причинам, мы начали съемки на полгода позже, чем было запланировано. У нас должна была быть осенняя картина, а она стала зимней. А в Санкт-Петербурге и его окрестностях это совсем другой световой день. В 9-40 светает, в 16-30 уже темно. Снимать в таких условиях намного сложнее. Не говоря уже о том, что это другой стиль картины.
Потом были всевозможные природные и иные катаклизмы. Затапливало дороги, сносило шквальными ветрами модели самолетов с сооруженного нами временного аэродрома на берегу Финского залива, болели люди. Но в итоге мы сделали максимум того, что было в наших силах. Продолжим, надеюсь, в таком же духе. Чтобы снять приличный, нестыдный фильм, нельзя суетиться, нельзя мельчить крупную, большую задачу. Все технические и творческие возможности для этого у нас есть.
— А бюджет выдержит? Я встретил в СМИ цифру в 450 миллионов рублей...
— Про цифры бюджета — это к продюсерам. Хотя надо отдавать себе отчет, что бюджет в связи с остановкой съемок определенно вырастет. У нас огромное количество реквизита, на складах стоят построенные нами макеты самолетов в натуральную величину для наземных съемок. Все это надо хранить, поддерживать в должном состоянии, так что часть людей работает даже на карантине. После возобновления работы многие процессы надо будет перезапускать заново, скорее всего, придется менять часть подрядчиков — не все переживут кризис. Придется заново выстраивать логистику съемок, согласовывать актерские графики — а у нас снимаются такие звезды, как Сергей Безруков, Елена Лядова, Антон Шагин, Аглая Тарасова и десятки других замечательных актеров, в том числе из провинциальных театров.
Наконец, надо понимать, что у нас в стране нет ни одного летающего «Яка» военной поры, не сохранилось большинства модификаций легендарных военных самолетов, даже нелетающих, которые есть в Польше, Франции, Америке, Чехии, Австралии. Мы любим устраивать парады, говорить о памяти, но нашей группе придется ехать в Европу, потому что нельзя снимать кино о военной авиации, о боях в небе без самих самолетов. Каким будет к тому времени курс евро по отношению к рублю — я не знаю, вряд ли он станет ниже. Но если все эти объективные сложности и существуют, то при слаженной работе нашей команды они, как мне кажется, преодолимы.
— О войне сняты тысячи фильмов. Каковы для вас образцы настоящего военного кино, к которым вы будете стремиться?
— Их много, прекрасных военных фильмов. Навскидку: «На войне как на войне», «Балтийское небо», «Торпедоносцы», «Хроника пикирующего бомбардировщика», «Они сражались за родину» ... Есть выдающиеся американские фильмы, например, «Тонкая красная линия» Теренса Малика...
— В этом перечне вы не назвали потрясающие фильмы своего отца — «Двадцать дней без войны» и «Проверка на дорогах»...
— Мне подумалось, что это было бы с моей стороны нескромным. Но, разумеется, я очень люблю и ценю папины фильмы. Будем двигаться в русле этого честного, искреннего кино о войне, в центре которого — неизменно человек. Интереснее человека, который поставлен в пограничную ситуацию, в кино ничего нет.
— Как вообще у вас возник замысел фильма?
— Мне предложил подумать на эту тему мой друг и продюсер Андрей Савельев. Я поначалу не был уверен, что хочу снимать военное кино, поскольку предвидел технологические сложности, которые нас ожидают на этом пути. Но душой начал искать себя в этом фильме, в этой теме. Некий первоначальный камертон задали слова из песни Булата Окуджавы: «До свидания, мальчики, до свидания, девочки, постарайтесь вернуться назад!».
А потом я начал перечитывать военную прозу. Книгу за книгой. «В окопах Сталинграда» Виктора Некрасова, «Живые и мертвые» Константина Симонова, «Веселый солдат», «Прокляты и убиты» Виктора Астафьева, повести и романы Василя Быкова, Григория Бакланова, Константина Воробьева. Мне, в первую очередь, были важны книги, воспоминания фронтовиков, они для меня имели больший вес, чем более поздняя проза людей не воевавших.
Очень важной в этом контексте оказалась и «Блокадная книга» Даниила Гранина и Алеся Адамовича, поскольку часть действия нашего фильма будет происходить в осажденном Ленинграде. Кстати, замечу попутно: это большая ложь, что если бы мы сдали немцам Ленинград, то для страны, для Победы это было бы лучше. Было бы только хуже. А если бы сдали Москву, то было бы еще хуже.
— Кто-то из режиссеров-фронтовиков признался, что они не могли говорить в кино всю правду, но они старались не говорить неправды...
— Наверное, в советском кино и в советской литературе можно найти некоторое приукрашивание действительности, романтизацию военного быта, что-то в этих произведениях может сегодня нравиться или не нравиться, но я точно знаю, что в лучших своих образцах эти фильмы и книги создавались не для того, чтобы угодить начальству.
Искусство ни при каких обстоятельствах не должно делаться с этим подлым прицелом. Фильм в идеале должен быть искренним и глубоким мировоззренческим высказыванием, быть проекцией личности его автора, только тогда может получиться что-то настоящее. А когда кино снимается для того, чтобы понравиться начальству, или поднять на пять пунктов градус патриотизма, или срубить бабла, — то получается то кино, которое мы в большинстве своем имеем сегодня.
— И все-таки, каким вы видите свой будущий «нестыдный», как вы говорите, фильм?
— Не могу разглашать сюжетные подробности фильма, но если в общих чертах, то это будет военная драма про сложных, объемных людей в объемной Вселенной. Это рассказ про внутреннюю жизнь человека в суровых военных обстоятельствах, про его страхи и мужество, желание и попытки превозмочь себя. Наконец, про самопожертвование во имя Родины, про величие и обыденность подвига. Понятие героизма, как мне кажется, сегодня девальвировалось в нашем кино. Под этим нынче понимают атаки под крики «ура» в сочетании с псевдо-голливудской музыкой и вставанием в финале в героические позы. Эти позы, казалось бы, навек оставшиеся в прошлом, опять, увы, появились на наших экранах.
Поэтому нам кажется важным вернуть восприятию военного кино первородную эмоцию. Для этого надо уйти, скажу так, от копирования копий. Что я имею в виду? Помните, когда только возникла эра видеомагнитофонов, мы все переписывали друг у друга фильмы. И каждая новая копия становилась чуть хуже по качеству изображения. То же самое происходит сегодня с нашим военным кино. Копируем, копируем — и с каждым разом становится все хуже, прямолинейнее, замыленнее, запыленнее. Чуть меньше глубины. Чуть меньше света и теней. Чуть меньше контрастов. Чуть меньше яростных, обжигающих эмоций. У нас давно нет таких взрывных картин, как «Иди и смотри» Элема Климова. И это по-настоящему тревожит.
— Надеетесь на некий прорыв в военном кино?
— Скажу вещь провокативную и даже, возможно, наглую, но нашей группе в технологическом, визуальном плане хочется сделать фильм не хуже, а даже лучше, чем большой голливудский военный проект, чем, условный «Дюнкерк» или недавний фильм «1917». И это при том, что бюджет нашей картины, наверное, в 10-15 раз меньше того же «Дюнкерка». Это сложная задача, но она осуществима. Для этого мы изобретаем новые, прорывные технологии, ищем военные самолеты, находим неожиданные инженерные решения, шьем образцы военной формы 1941 года и парашюты той поры, делаем уникальные съемки с воздуха. Нам важно вырваться из парадигмы восточно-европейского или китайского кино, где война зачастую выглядит игрушечной, пластмассовой, этакой кукольной анимацией.
— Замахиваетесь на широкий международный прокат?
— Надеюсь, наш фильм станет значимым международным проектом, который будет показан в разных странах. Для меня кажется абсурдной ситуация, когда наши военные фильмы практически нигде не показываются, кроме России и того же Китая. Иногда они выходят в трех кинотеатрах США, и это преподносится, как большая победа. При этом везде широко прокатываются фильмы о том, как воевали англичане, американцы, французы. Но основной вклад в победу над фашизмом внесла наша страна. Основные жертвы во Второй мировой войне пришлись на долю нашего народа. И мы имеем право рассказывать об этом всему миру. Но для этого мы должны научиться снимать конкурентноспособное кино.
Завершая наш разговор, скажу, что наша группа болеет этой картиной, кладет на нее все свои силы. Мы стараемся сделать фильм на высоком международном уровне. При этом, помимо трудностей, связанных с эпидемией, натыкаемся на массу бюрократических препон. 50 процентов усилий у меня уходит не на творчество, а на борьбу с чьей-то косностью, с производственными сложностями, халатностью, разгильдяйством. Мне 43 года, а у меня последний год давление держится под 180. Я его сбиваю, а оно опять ползет к этой цифре. Но я хочу закончить этот важный для меня и, надеюсь, для нашей страны фильм.
P. S.Кинообозреватель «Труда» Леонид Павлючик на днях был удостоен премии «Слон» Гильдии киноведов и кинокритиков России. Он был назван лучшим кинокритиком 2019 года за рецензии и статьи в газете «Труд». Поздравляем нашего коллегу и друга!