Роман Флобера инсценирован так, будто написан сегодня и про нас
Двукратный лауреат «Золотой маски» режиссер Антон Федоров выпустил премьеру «Мадам Бовари». Это совместный проект театрального агентства «Арт-партнер» Леонида Робермана и театра «Маска», на сцене которого и идет постановка. Но если ее название ясно указывает на шедевр мировой литературы, то подзаголовок — «инсценировка по мотивам романа Гюстава Флобера» столь же честно предупреждает: по содержанию спектакль отличается от книги.
Время и место действия очень условны, но персонажи Флобера явно приближены к сегодняшним российским реалиям, а режиссер подтрунивает над всегдашней отечественной галломанией. Вот герой представляется Эмме: «Шарль», и она с надеждой спрашивает: «Азнавур? Де Голль?». Играют здесь не только со смыслами, но и со словами — например, вместо «возвращайтесь» звучит «извращайтесь», что в какой-то мере соответствует происходящему на сцене. Нет, обходится без пошлости — только занятные находки, часто вызывающие искренний смех. Но через веселость режиссер подводит к серьезному разговору — о любви, семье, обществе, мечтах и жестокой действительности.
В роли Эммы — любимая актриса Федорова, Наталья Рычкова. Ее героини почти всегда из разряда тишайших упрямиц, и Бовари — не исключение. Правда, она здесь — привлекательное, но пустоватое создание, отличающееся любовью к романам и всему изысканному. Такое обеднение образа немного разочаровывает, ведь у Флобера Эмма была талантлива и на первых порах, помогая супругу, изобретательно вела хозяйство. В спектакле же она совсем не касается быта — впрочем, на то есть причина: супруги Бовари живут вместе с матерью Шарля. Это — тоже не по книге, зато позволяет затронуть тему сосуществования мужа, жены и свекрови, актуальную для российских семей, и обнаружить в ней много забавного и драматичного.
Сразу по приезде молодых мать новоиспеченного супруга (Ольга Лапшина) начинает с сыном какую-то дикую, но, видимо привычную им двоим пляску, пресекая громкими воплями все его попытки улизнуть к жене. Обстановка дома накаляется, и добродушный доктор Шарль (Семен Штейнберг) сбегает на работу (хотя пациентов в тот момент нет) со словами «ну, вы тут сами разберетесь». Потом список несовместимостей дополнится его громким храпом и привычкой вставать с петухами, а Эмма только в это время и ложится, поскольку всю ночь лихорадочно мусолит романы. Утренний кофе мужчине ежедневно приносит мать, неизменно награждая спящую сноху емким бранным эпитетом. «Что-то фигня какая-то», — скоро заметит Эмма о такой своей семейной жизни, — «а где же блаженство, где страсти упоение?!». И «фигня» — это еще мягко сказано, на самом деле со сцены звучит более крепкое слово...
Радости героине не приносит и дочь — рожденную без любви Берту в спектакле играет актриса-лилипут Анна Никишина. В ее исполнении — это шумная, жизнерадостная полноватая девочка, которую балуют все, кроме мамы. Впрочем, как только та брезгливо отталкивает Берту от себя, тут же слышится грозный окрик свекрови. Именно она все время водит за руку малышку, кстати, весьма похожую на нее как минимум фигурой. У Лапшиной великолепно получается типаж бабушки-хранительницы домашнего очага. Она, ее сын и внучка гармонично смотрятся втроем, в то время как Эмма кажется им чужой. Вот только Шарль (которого в спектакле жальче всех) испытывает к ней искреннее и сильное чувство.
На фоне домашних неурядиц Эмма не замечает гротескного убожества своих любовников: Леон (Сергей Шайдаков) — кривляка, Родольф (Артур Бесчастный) — бессердечный мужлан, которого в финале спектакля фантазия постановщиков превращает в Ван Гога с отрезанным ухом. А вот запутавшаяся в долгах Эмма окончательно переносится в российское пространство, и, кажется, оно было для нее родным всегда, а остальное героиня просто намечтала. Французские сады на экране задника сменяются многоэтажками, а торговец Лере (Рустам Ахмадеев) орет на Эмму: «Ты же русская, по-нашему говори!». Он, кстати, тоже очень узнаваем: мужчина восточного типа, льстиво продающий в кредит, а потом обирающий должников до нитки.
Постановка заканчивается смертью героини и глубокой скорбью ее супруга. Время от времени действие дополняет анимация Нади Гольдман, транслирующаяся на одной из стен. В финале на ней фигурка прекрасной дамы в шляпе удаляется от зрителей и от Шарля. Красиво — и очень печально.