Гениальный актер и сам сполна познал цену страдания
4 февраля не стало народного артиста России Георгия Тараторкина. Громадная часть публики знает его в основном по звездным киноролям, прежде всего по пронзительной роли Раскольникова в фильме Льва Кулиджанова «Преступление и наказание», которую он сыграл в 24 года. Но столь ранний успех не означал, что путь артиста был усеян одними цветами. Скорее наоборот, в чем автора этих строк убедили десятилетия наблюдений за творчеством выдающегося актера и многолетнее личное общение. Просто не в его натуре было жаловаться. Очень многое оставалось внутри…
«Кому я нужен – придут и предложат, а просить, торговать собой не стану»,– говорил он во время нашего первого интервью в далеком 1983году. Тогда он уже играл в театре имени Моссовета, переехав из родного Питера и оставив там свои любимые белые ночи, ТЮЗ имени Брянцева, куда пришел работать после школы осветителем и где худрук Зиновий Корогодский сделал из него профи, а «сырихи» ходили за своим кумиром табуном после спектаклей «Гамлет», «После казни прошу…», «Борис Годунов», и судьба сулила новые главные роли романтических персонажей…Почему же уехал, зачем рванул от такого успеха в столичную неопределенность, где надо было вновь завоевывать свое место?
Не в последнюю очередь потому что жить приходилось в «Красной стреле» – в Москве его ожидала жена Екатерина Маркова, прославившаяся ролью Галки Четвертак в фильме Станислава Ростоцкого «А зори здесь тихие», но познакомились они еще во время съемок «Преступления и наказания»на «Ленфильме».В 1974 году у пары родился сын Филипп, счастливый папаша вставал к нему по ночам, прислушиваясь, как дышит малыш…
Нельзя сказать, что Театр Моссовета принял Тараторкина с распростертыми объятиями. Это притом, что было приглашение от «самого»– великого Юрия Завадского, ставившего «Преступление и наказание»,и ему был нужен свой Раскольников. При всей мощи труппы, где хватало собственных претендентов на роль Родиона Романовича, впечатление от игры Тараторкина в фильме Кулиджанова было настолько сильным, что конкуренты отпадали сами собой. Однако воспитанник Корогодского, выращенный в студийной атмосфере, отлично понимал, что удача легко может отвернуться от него, если он «застрянет» на этом первом звездном взлете, не воспользуется шансом учиться у таких мастеров, как Ростислав Плятт, Фаина Раневская и другие мэтры легендарного в ту пору «Моссовета». Крупные мастера никогда бы не допустили, чтобы у них под ногами путался какой-то выскочка. И тут произошло удивительное: молодой питерский артист повернулся к знаменитым москвичам совершенно неожиданным ракурсом – упорством и добротой. Он вовремя понял, что «дружить против» кого-то бессмысленно, все равно победит не интрига, а талант, только надо уметь ждать и терпеть, не опускать рук и трудиться, трудиться. Благо у него были такие союзники, как Федор Достоевский, Александр Блок и вообще классическое наследие в широком понимании этого слова.
К хорошему привыкаешь быстро, как и к хорошим людям тоже. С ними, излучающими доброту, спокойно, от них не ждешь подвоха и подлости. Некоторых из таких людей называют святыми. Но можно ли назвать святым актера? Да еще актера, начавшего свой путь к славе с роли преступника-интеллектуала. Сыгравшего потом Ивана Карамазова в «Братьях Карамазовых» и Ставрогина в «Бесах» (в театрах имени Моссовета и имени Пушкина)... О публичных оценках этих ролей Георгий Георгиевич со мной немало говорил, порой они вызывали у него сомнение.
Но ни один из этих отрицательных типов ни в малейшей степени не бросил тени на репутацию любимого артиста. Я часто спрашивала себя: почему Раскольников, сыгранный Тараторкиным, не вызвал отторжения, а наоборот, ему хотелось сопереживать? Не только потому, что Достоевский создал образ мученика совести, захотевшего стать выше христианской морали, но вернувшегося в нее через раскаяние. Дело еще в том, что этот мучительный процесс у Тараторкина выходит на первый план, становится главным в создаваемом образе. Жестоко наказывая себя презрением, он через страдания приходит к Богу. В то время как Иван Карамазов отказывается принимать мир, созданный Всевышним, и потому он никогда не увидит «небо в алмазах».
А сыграл он это с такой силой, потому что сам знал цену страданию. Ведь Раскольников пришел к нему в момент, когда речь шла как минимум о спасении от тяжелой инвалидности, а как максимум – от гибели. Лев Кулиджанов, узнав о его беде – гангрене ноги – приехал, чтобы делать пробы прямо в больнице, после чего болезнь отступила. Георгий Георгиевич все последующие годы будет называть Кулиджанова батей. Не забывая при этом о родном отце, которого он потерял в8 лет.
Думал ли ведущий артист театра Моссовета, отмеченный множеством наград и орденом «За заслуги перед Отечеством IV степени», что через много лет после сыгранного в брянцевскомТ ЮЗе лейтенанта Петра Шмидта, осужденного на казнь, но не изменившего своим идеалам, ему предложат сыграть в Иркутском драматическом театре адмирала Колчака, биография которого волновала и преследовала его давно. Он не просто согласился – с головой погрузился в трагическую историю человека чести и талантливого полководца, ставящего превыше всего долг и присягу офицера. Увы, только сейчас оцененного по заслугам.
Когда я смотрела фильм «Адмиралъ» с Константином Хабенским в роли Колчака, то поражалась его схематичности и невольно вспоминала неподражаемую игру Тараторкина на сцене иркутской драмы. Казалось, он достиг того самого перевоплощения, когда артист полностью сливается со своим героем и между ними нет никакого зазора.
Говорят, случайностей в жизни не бывает, и все предопределено свыше. Может быть, поэтому движение Георгия Тараторкина от Раскольникова к Колчаку тоже было неслучайным, и его творческая биография писалась самой судьбой, а говоря более высоким языком – провидением?.. Как неслучайно и то, что его сын Филипп стал священнослужителем, усвоив нравственные ценности от отца, дочь Анна – актрисой, а жена Екатерина Маркова – писательницей, пойдя по стопам своего отца. Детская мечта питерского мальчика стать учителем так и не сбылась, ему было предопределено другое: «глаголом жечь сердца людей» и «милость к падшим призывать».
Сейчас трудно поверить, что в спектакле «Римская комедия» в роли Диона, последней для Георгия Тараторкина, выйдет не он, до последнего момента работавший и не сдававшийся страшной болезни, а другой артист. Но кто знает, может быть, дух замечательного мастера будет помогать его коллеге…