Куда лететь и зачем? Российская космонавтика ищет ответы на непростые вопросы
В преддверии Дня космонавтики «Труд» предоставляет слово двум авторитетным специалистам, знаковым фигурам ракетно-космической отрасли, не для праздничного тоста. Отечественная космонавтика — на исторической развилке. В эти дни перспективные проекты в области пилотируемой космонавтики будут представлены президенту РФ. Говорят, подготовлены весьма масштабные, яркие, интересные предложения. Но, как недавно выразился вице-премьер Дмитрий Рогозин, главная проблема российской космической отрасли — целеполагание.
Куда лететь, зачем, какие стратегические цели ставить в освоении космического пространства? На сей счет в последние годы было много дискуссий, несколько утвержденных программ с вереницей поправок к ним. Есть приятные цифры. Россия продолжает удерживать первое место в мире по количеству космических пусков: в прошлом году наши ракеты стартовали 38 раз, это рекорд в российской истории (в США — 23, всего в мире — 92; для сравнения: в 1982-м СССР осуществил 108 запусков). В том же 2014-м Россия вывела на орбиту 80 аппаратов (тоже рекорд). Долгожданным событием стали испытательные запуски новой ракеты «Ангара» — легкого и тяжелого класса. А в пилотируемой космонавтике россияне продолжают полеты на МКС. Прибавьте к этому структурные реформы, перестройку управления отраслью...
Но главные цели так и не ясны даже профессионалам, работающим в отрасли десятилетиями. Окидывая взглядом громадье новых планов, вспомним о планах недавних. Где, например, корабль «Клипер», еще десятилетие назад широко представленный общественности как прорывной проект? Не видно и с помпой анонсированного межорбитального буксира многократного использования «Паром», который предполагалось запустить в 2009-м...
Возможно, судьба новых проектов окажется счастливее. Однако для этого предстоит кардинально перестроить работу отрасли. «Если продолжать все делать как сейчас, мы новый корабль не построим вообще никогда», — заявил недавно космонавт, первый замдиректора ЦНИИмаш Сергей Крикалев на заседании экспертного совета коллегии Военно-промышленной комиссии РФ.
Что же тревожит специалистов сегодня, спустя 54 года после знаменитой гагаринской весны? Для предметного разговора «Труд» пригласил действующего космонавта и ветерана отрасли, руководившего соответствующим министерством в советскую эпоху.
Павел ВИНОГРАДОВ — замруководителя Летно-космического центра РКК «Энергия», Герой России. За его плечами три командировки на орбиту общей продолжительностью полтора года, семь выходов в открытый космос. 60-летие встретил полтора года назад на МКС. Инженер, конструктор, имеет два высших технических образования. «Наша космонавтика, — говорит он, — по многим направлениям продолжает вяло пробуксовывать. Нет впечатляющих, амбициозных идей, преобладает инерционный подход. Мы сильно отстали в освоении дальнего космоса, нет ярких проектов и в околоземном пространстве. Темпы абсолютно не космические. Нового пилотируемого корабля так и нет. Ракета «Ангара» наконец полетела, но это пример немыслимого долгостроя — более 20 лет, это машина из 80-х. Здесь сравнение с американцами не в нашу пользу: США энергично делают тяжелый носитель, который позволит отправлять корабли и на Марс, и на Луну. А нам, оказывается, такая ракета до 2028 года вовсе не нужна. А ведь интересных задач много. Они обсуждаются и... откладываются в долгий ящик. Например, создание посещаемой станции на окололунной орбите. Или современная обсерватория в точке Лагранжа на полпути между Луной и Землей, где радары могли бы заранее предупредить землян о приближении опасного астероида».
Прав Павел Виноградов. Но почему нет дерзких проектов? Да в первую очередь потому, что только очень компетентные люди могут предлагать прорывные идеи и брать на себя риски. Большинство же сегодняшних руководителей предпочитают заниматься модернизацией или же продвигаться небольшими шажками. Для них задачей номер один становится «оптимизация расходов» и получение прибыли. «Эффективные менеджеры» нередко приходят, чтобы разогнать, разрушить, сэкономить. Так не должно быть. Хотелось бы надеяться, что время дилетантов заканчивается. Уже понятно, что в такой наукоемкой отрасли, как космонавтика, без настоящих профессионалов на верхних этажах управления не обойтись. Именно из-за их отсутствия в руководящих кабинетах столько интересных проектов было загублено за последние годы.
«Бюрократическая трясина, перестраховка, феноменальная неэффективность управления тормозят и губят дело, — считает Павел Владимирович. — Так, чтобы включить новый эксперимент в научную программу на МКС, требуются годы и огромная пробивная энергия. Знаю случай, когда ученый, устав от волокиты, подался в Южную Корею. Там на все про все уходит три месяца. Эти же эксперименты отправятся на МКС, но уже под флагом Кореи...»
Борис БАЛЬМОНТ — один из организаторов отечественной ракетно-космической промышленности, Герой Социалистического труда, лауреат Государственной премии. «От выбора стратегии развития, а также структуры управления отраслью зависят и будущие успехи или неудачи на звездном пути, и место России в мировой космонавтике, — говорит специалист. — Недавно новый руководитель Роскосмоса Игорь Комаров прямо заявил: у нас задача одна — быть первыми. Но для этого необходимо объединить усилия предприятий, КБ, НИИ на главных направлениях. А тут пока творятся странные вещи. Куда уж дальше, если Роскосмос судится с РКК «Энергия», пытаясь получить деньги за неисполненные контракты. А что творится на строительстве космодрома Восточный! То объявляется о систематических хищениях, то о забастовках рабочих, месяцами не получающих зарплату. В СССР всякое бывало, но подобное представить в космической отрасли было просто невозможно. Конечно, сегодня в экономике иные правила. Но в космонавтике, в госсекторе необходима жесткая вертикаль управления. Да и Рос-космос, по моему убеждению, должен быть федеральным ведомством, государственным органом, а не госкорпорацией.
Другой принципиальный вопрос — борьба с параллелизмом, дублированием на предприятиях. Решено покончить с этим: дескать, зачем тратить лишние деньги. Но очень плохо, если под этим лозунгом окончательно вытравится конкуренция в отрасли. Вспомним советский опыт: пилотируемый корабль создавался и у Королева, и у Челомея, ракетные двигатели — и у Глушко, и у Кузнецова: Дух такой состязательности не должен совсем исчезнуть.
Пора заканчивать с шараханьем из одной крайности в другую при определении стратегического курса. То сверхтяжелый носитель нам нужен, то не очень. То провозглашаем скорое сворачивание работы на МКС, то затем продлеваем наше участие в проекте до 2024 года. То собираемся создать свою национальную космическую станцию, то заявляем, что нужна еще одна международная: Впечатление, что на штурвале отрасли нет сильной и опытной руки. А процесс структурных преобразований непомерно затянулся. Позволю себе еще одну параллель с прошлым. Когда полвека назад было воссоздано Министерство общего машиностроения, то уже через месяц вся эта огромная промышленная махина, все предприятия заработали в единой упряжке на полную мощь...
Приведу пример недальновидности стратегов нашей космической отрасли. В США сейчас строится крупнейший в авиации самолет Roc, предназначенный для запуска ракет из стратосферы. Размах крыльев — 117 метров, максимальный вес — 540 тонн. Это значительно больше Ан-225 «Мрия», созданного в СССР в рамках проекта многоразового «Бурана». Первый полет американского гиганта намечен на конец нынешнего года, а запуск ракеты с самолета — на 2016-й. У нас были в этой области неплохие разработки, предложения по проекту «Воздушный старт». В том числе и касающиеся запуска космических кораблей из стратосферы по суборбитальной траектории. Но за многие годы никакого интереса и поддержки эти проекты не нашли — ни у чиновников Роскосмоса, ни у частных инвесторов. При таком тоскливом равнодушии наше отставание в мировой космонавтике будет нарастать«.
P.S. Да, можно посочувствовать нынешнему главе Роскосмоса, экс-президенту «АвтоВАЗа» 50-летнему Игорю Комарову, которому поручили вытащить незнакомую ему ракетно-космическую отрасль из кризиса и провести в ней давно обещанные реформы. Он работает по 16 часов в сутки, собирает экспертные советы, мотается по предприятиям, решает огромное количество оперативных вопросов: Но главное сегодня — определить вектор развития. А потенциальные возможности для новых серьезных достижений за пределами Земли у России по-прежнему есть.