40 лет назад состоялся исторический совместный полет американского «Аполлона» и нашего «Союза»
Кардинальным поворотом в отношениях между СССР и США и первым шагом в переходе от острого соперничества к сотрудничеству стала стыковка на орбите советского «Союза» и американского «Аполлона» в июле 1975-го. 40-летие этого знакового события будут торжественно отмечать на предстоящей неделе российские и американские специалисты, космонавты, конструкторы. В числе американских гостей в Москву прилетит астронавт, 84-летний генерал Томас Стаффорд, который был командиром экипажа на том самом «Аполлоне» в 1975-м, — друг нашего Алексея Леонова.
Между прочим, еще в начале 1960-х о сотрудничестве в освоении космоса говорили Джон Кеннеди и Никита Хрущев. Американский президент предлагал Никите Сергеевичу участвовать в лунной пилотируемой программе, но Хрущев не согласился. Тем не менее 21 февраля 1962-го уже советский лидер, поздравив Кеннеди с полетом Джона Гленна на корабле «Меркурий», заговорил про объединение усилий в исследовании космоса. Кеннеди сразу же распорядился готовить предложения. Но... грянул Карибский кризис. В ноябре 1963-го убит Кеннеди. На следующий год отстранили от власти Хрущева.
К идее сотрудничества вернулись только в 1970-м. После сенсационной высадки астронавтов на Луну престиж США, пошатнувшийся после открытия космической эры Советским Союзом, был восстановлен. С прицелом на перспективу специалисты НАСА возобновили переговоры с русскими. Речь для начала пошла о том, чтобы советские и американские корабли в случае аварийной ситуации могли прийти на помощь друг другу. Соглашение «О сотрудничестве в исследовании и использовании космического пространства в мирных целях», предусматривающее намеченный на середину 1975-го совместный полет, было подписано советским премьером Алексеем Косыгиным и президентом США Ричардом Никсоном в мае 1972-го. Время пошло:
Правда, не все у нас поддерживали этот проект. «Мы вот раскроем американцам секреты, — доверительно говорил мне на Байконуре один космический начальник. — Должны будем рассказать также о наших неудачах, нештатных ситуациях с «Союзом» — такое условие поставили янки... И зачем это?» Однако политики уже взяли курс на разрядку международной напряженности. И совместный полет удачно вписывался в новые реалии.
Чтобы соединить на орбите «Аполлон» и «Союз», нужно было разработать совместимые стыковочные узлы. У нас используется конструкция «штырь — конус». В носовой части «Союза» ставится штанга, направляющий штырь с защелками. А на станции имеется воронка с приемным гнездом в центре (такую схему еще называют «папа — мама»). Но ни американцы, ни мы в свете понятных ассоциаций не хотели использовать свой корабль в роли «мамы». В конце концов, решили разработать принципиально новые механизмы. В результате были созданы андрогинные периферийные агрегаты стыковки (АПАС) — с соблюдением полного паритета при стыковке и более совершенные по конструкции.
Первый АПАС был разработан выдающимся отечественным конструктором Владимиром Сыромятниковым на подмосковном предприятии «Энергия». В последующие годы эти стыковочные агрегаты российского производства стояли на всех американских шаттлах, которые причаливали к орбитальному комплексу «Мир», а также к МКС.
Впрочем, для того исторического полета требовались и другие принципиальные новшества. Например, на «Аполлоне» атмосфера была из чистого кислорода и очень низкое давление (почти втрое меньше привычного для землян), а на наших «Союзах» космонавты дышали почти обычным земным воздухом. Значит, для перехода экипажей необходим шлюзовой отсек. Такую трехметровую камеру разработали американцы и установили ее на «Аполлоне». В свою очередь на «Союзе» была заменена бортовая аппаратура, появились новые радиокомандная и телеметрическая системы. В целом корабль «Союз» был обновлен более чем на треть.
Наша страна очень тщательно готовилась к совместному полету. Речь шла о престиже страны. Было изготовлено шесть (!) кораблей. Три из них прошли летные испытания. В апреле и августе 1974-го их запускали, замаскировав под «Космос-638» и «Космос-672». В декабре отправили в шестисуточный полет «Союз-16», пилотируемый Анатолием Филипченко и Николаем Рукавишниковым. Но на всякий случай были изготовлены еще два запасных корабля, не считая «Союза-19», предназначенного для стыковки с «Аполлоном».
И вот день старта. В 45-градусную жару 15 июля 1975 года в 15.20 по московскому времени с Байконура на встречу с американскими астронавтами Томасом Стаффордом, Вэнсом Брандом, Дональдом Слейтоном отправились Алексей Леонов и Валерий Кубасов. На космодроме, помню, было много начальства. Выделялся могучим телосложением министр общего машиностроения Сергей Александрович Афанасьев. Накануне мы, аккредитованные на Байконуре журналисты, бултыхались рядом с ним в пруду возле кислородного завода. Жуткая надпись на берегу предостерегала: «Купаться запрещено, в воде — возбудитель холеры!» Но жара стояла адская — страшнее холеры...
Перед самым стартом, когда космонавты заняли места в корабле, вдруг выяснилось, что не работает бортовое телевидение. А оно имело огромное пропагандистское значение в этом полете. Собралась госкомиссия. Высказывались мнения: отложить старт. В крайнем случае на 31-й площадке Байконура стоял на стартовом столе резервный «Союз». Однако министр Афанасьев, отвечавший перед ЦК КПСС за успех миссии, жестко прекратил дискуссии: «Старт откладывать не будем!»
В тот же день, через 7,5 часа после запуска «Союза-19», с мыса Канаверал стартовал «Аполлон». Назавтра Леонов и Кубасов, используя подручные средства, все же исправили телевизионную систему. Бортовое телевидение заработало — и очень вовремя! 17 июля на 36-м витке «Союза» произошло кульминационное событие — стыковка двух кораблей. Первые рукопожатия на орбите космонавтов и астронавтов видели миллионы людей на планете. Было, конечно, и приветствие генсека Брежнева, зачитанное диктором по бумажке. В одном из последующих сеансов связи с экипажами беседовал американский президент Форд. Астронавты и космонавты работали четко, охотно ответили из космоса на вопросы журналистов.
19 июля корабли на короткое время расстыковались, после чего была проведена повторная стыковка (испытательная). На этот раз активным был наш корабль. И тут судьба приготовила сюрприз. На финишном этапе, когда начался процесс стягивания кораблей, произошло два сильных боковых толчка. Что это было?
Только через четыре месяца наши конструкторы, прилетев в США и не без труда получив американскую телеметрическую информацию, выяснили подробности. Оказывается, при проведении углового и бокового маневров рука астронавта Дональда Слейтона дрогнула, повернула ручку управления. Включились боковые двигатели. Увидев вращение связки кораблей, астронавт ввел в действие двигатели реактивной системы управления. Инструкцией при работе стыковочного механизма это было категорически запрещено.
Получив мощные нерасчетные нагрузки, стыковочный механизм мог бы и сломаться, как это было четыре года назад при причаливании «Союза-10» к станции «Салют». Но на этот раз в новом агрегате наши конструкторы заложили повышенный запас прочности (спасибо Сыромятникову!).
Тот первый совместный полет открыл новую страницу в истории мировой космонавтики. Дальнейшим развитием сотрудничества наших стран в космической сфере стала масштабная программа «Мир» — «Шаттл» в 1990-х, а затем создание и совместная эксплуатация Международной космической станции. Вопреки земным политическим бурям, освоение космоса, где нет границ, должно и впредь оставаться общепланетарной задачей. Задачей, которая не ссорит, а объединяет страны.
Борис Бальмонт, один из организаторов отечественной ракетно-космической промышленности, экс-министр, Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии
— Посол Советского Союза в США Анатолий Добрынин говорил мне, что взятый в начале 1970-х курс на сотрудничество в космосе помогал растапливать льды холодной войны на Земле, а стыковка на орбите стала прологом подписания Хельсинкских соглашений. Большую роль в предварительных переговорах с НАСА сыграл президент Академии наук СССР академик Мстислав Келдыш. Благодаря Келдышу и министру общего машиностроения Сергею Афанасьеву, а также ряду других государственных деятелей были в сжатые сроки приняты многие оперативные решения на государственном уровне.
В этом проекте не было мелочей. На первом этапе США предлагали осуществить стыковку нашего корабля «Союз» с американской станцией «Скайлэб». Советские конструкторы выдвинули свой вариант: пусть американцы стыкуются с нашей станцией «Салют». В итоге нашли компромиссное решение: стыковаться будут два корабля. Правда, и здесь были сомнения. Мол, нехорошо, что «Аполлон» на фоне «Союза» будет выглядеть весьма внушительно (американский корабль превосходил советский почти вдвое). Пришлось убеждать оппонентов...
Принципиальным вопросом был выбор конструкции стыковочного агрегата: он должен быть андрогинным, это ясно. Но чью конкретно конструкцию взять — американских разработчиков или советских? И тут, надо сказать, американцы проявили объективность и отдали предпочтение стыковочному узлу, разработанному нашим замечательным конструктором Владимиром Сыромятниковым. В июне 1973-го на авиационно-космическом салоне в Ле Бурже под Парижем мне как замруководителя советской делегации довелось вести переговоры с американцами об организации тренировок экипажей в Звездном городке и в Хьюстоне. Именно там, в Ле Бурже, впервые встретились, познакомились, подружились космонавты и астронавты, которым через два года предстояло встретиться на околоземной орбите: Алексей Леонов и Валерий Кубасов с нашей стороны и американцы Томас Стаффорд, Вэнс Бранд, Дональд Слейтон, а также все дублеры. Встреча была непринужденная, веселая. Характерно, что и сегодня Стаффорда и Леонова связывает крепкая личная дружба:
В Ле Бурже центральное место занимал советско-американский павильон, посвященный ЭПАСу. Полномасштабные макеты двух состыкованных кораблей привлекали всеобщее внимание. Этот павильон стал тогда настоящим центром притяжения. Сегодня такого массового интереса к космическим проектам, на мой взгляд, явно не хватает.
И тот уже далекий полет, и создание МКС показывают огромные возможности широкого международного сотрудничества. Однако надо идти дальше. Мир ждет, когда появятся новые интересные, захватывающие проекты, реализация которых станет общим делом многих государств. Очень важно вместе прокладывать новые пути в дальний и ближний космос. Альтернативы этому, по моему глубокому убеждению, просто нет.