- Василий Иванович, вы хорошо знали Бондарчука до того, как стали вместе работать над "Войной и миром"?
- Мы оба учились во ВГИКе, но знакомы не были. Однажды в Доме кино на концерте я увидел очень красивого молодого человека, читающего "Записки сумасшедшего" Гоголя. Меня поразило его выступление, чувствовались в этом человеке недюжинная сила и особый дар. Мне сказали, что это Бондарчук, и я запомнил его имя.
- Почему именно вас он выбрал в соавторы?
- К тому времени вышли картины по моим сценариям: "Человек с планеты Земля", "Чемпион мира", и редакторы с "Мосфильма", узнав, что Бондарчук ищет себе сценариста на "Войну и мир", сказали: "Вот Соловьев, молодой вгиковец, как и ты. Познакомься, поговори, может быть, и сойдетесь". Сергей Федорович узнал мой телефон и пригласил к себе домой. Я пришел к нему, на столе стояла бутылка "Белой лошади". Мы проговорили о Толстом весь вечер. В конце концов Бондарчук предложил работать над фильмом вместе с ним. При этом Сергей сказал, что мы будем называться не сценаристами, а "авторами инсценировки". Ему думалось, что таким образом мы не ущемим литературное первородство Толстого. У нас были такие большие листы бумаги, где подробнейшим образом, кадр за кадром, делался будущий фильм. Это напоминало своеобразный инженерный проект новой картины.
- Что было особенного в работе Сергея Бондарчука над этой уникальной кинолентой?
- Он видел будущий фильм не только весь целиком, но и каждый кадр в отдельности. С годами у него выработалась привычка, читая любую книгу, обязательно рисовать в лежащем рядом альбоме иллюстрации к литературному сюжету. Это было своего рода творческим тренингом. Поэтому когда он приступал к экранизации, то каждая сцена была заранее продумана и простроена им до деталей. И всю съемочную группу он тоже настраивал на творческие заготовки. Так, звукооператор Юрий Михайлов еще до начала съемок записывал разные звуки: крики ночной птицы, шум леса. Сергей умел собирать вокруг себя единомышленников. Никто не чувствовал себя чужаком в этой команде, у каждого был свой участок работы, хотя деньги при этом получали смешные. А всем другим казалось, что мы обогатились за счет этого фильма.
Неправда и то, что Бондарчуку все давали даром, стоило лишь ему захотеть. Он всего добивался сам, тратя на это много сил и здоровья. Когда он приступал к фильму, волосы у него были черные, а когда его закончил, стал белым как лунь. Помню, когда снимали первый бал Наташи Ростовой и пленка оказалась не слишком качественной, пришлось использовать для освещения военные прожектора. От них шел такой сильный жар, что осветители падали в обморок, а Сергея после каждого дубля отводили под руки в кислородную палатку, где он несколько минут приходил в себя, а потом снова выходил на площадку.
- Скажите, а как Бондарчук выбирал исполнителей на главные роли?
- У Сергея всегда было особое чутье на даровитых артистов. В свою очередь, им тоже было легко с ним работать, так как он знал профессию изнутри. Вы не представляете, как Бондарчук мучился оттого, что не мог найти артиста на роль князя Болконского. Вначале пробовал на эту роль Смоктуновского, но все же это был не тот Андрей, который ему виделся. За нашими съемками пристально следила министр культуры СССР Екатерина Фурцева. Однажды первая леди от культуры заявила: "Сергей Федорович, а что это вы не пробуете на роль Болконского всеми любимого Вячеслава Тихонова?" Бондарчук совсем не представлял этого артиста в роли князя Андрея. Он снова вернулся к Смоктуновскому. Фурцева посмотрела пробы и категорически заявила: "Это хороший артист и все-таки не Болконский. Будете снимать Тихонова". Вопрос был исчерпан.
- А как обстояли дела с Наташей Ростовой?
- На эту роль пробовалось много молодых актрис, но ни одна не подходила. Людмилу Савельеву нам помогла найти наш монтажер Татьяна Лихачева. Она увлекалась балетом и все время говорила Сергею Федоровичу: "Наташу Ростову надо искать среди балерин, только в балете девочек учат держать спину, слушать музыку и вести себя в обществе скромно, но с достоинством". Сергей слушал ее, но не реагировал. Однажды я приехал на "Мосфильм" и увидел на лестнице какую-то белесую замухрышку, в пальто не по росту. Татьяна Сергеевна крикнула мне: "Василий Иванович, до каких пор это будет продолжаться? Он же хам! Что он себе позволяет?" "Кто?" - спросил я. "Директор картины. Девочка из балетного училища, выпускница. Всю дорогу читала сцены из "Войны и мира", а он посмотрел и сказал: "На помойку!" Когда на первой кинопробе мы с Сергеем увидели, как из левого края экрана в правый бежала девочка и лицо ее при этом все светилось от счастья, то сразу поняли: это и есть наша Наташа Ростова.
- Как вам кажется, восстановленный фильм будет востребован сегодня?
- У Толстого есть такие слова: "Напрасно люди думают, что сто лет назад люди были другими. Они были точно такими же, как и мы". В фильме, как мне кажется, есть главное - дух народа, та правда жизни, которая не зависит от капризной моды. Ведь недаром фильму присудили американского "Оскара". Когда режиссер американского варианта "Войны и мира" встретился с Бондарчуком, то извинился перед ним за свой фильм, тот самый, который у нас шел с таким большим успехом. Эпопея Бондарчука прошла в 87 странах мира. Благодаря ей люди, никогда не бывавшие в России, поняли, что в ней живет великий народ, способный на большие подвиги во славу своего Отечества. Разве такая тема может быть несовременной?..