Предлагая чужие рецепты для спасения отечественного кино, наши парламентарии его топят
Прошлый год трудно назвать удачным для российского кино. Напомню: ни один наш фильм не вошел в десятку самых кассовых лент, а доля отечественного кино в прокате упала до рекордного минимума — 13,8% от общих сборов. Наша газета едва ли не первой забила тревогу по поводу состояния нашего кинематографа (см. статью «Серенько и средненько» от 19 декабря). Но обозреватель «Труда» не мог тогда предположить, что назревшие реформы в отрасли будут подготавливаться столь стремительно и: столь непредсказуемо.
Так, уже под Новый год над Фондом кино, через который проходят основные денежные вливания в отрасль, стали клубиться тучи. А 29 января этого года его руководитель Сергей Толстиков был смещен со своего поста. Между тем, будучи, в общем, человеком со стороны, он за три года работы смог наладить внятные правила игры в кинобизнесе, положить конец разговорам об откатах в кино. Он смело шел на контакты и дискуссии с оппонентами, выдерживал свою независимую линию в общении с властью и в итоге сумел заслужить уважение большей части профессионального сообщества. Но именно его сделали главным ответчиком за провал неудавшейся киностратегии.
В эти дни Толстиков помогает освоиться в должности новому главе фонда —
Так, член думского комитета по культуре Дмитрий Литвинцев (ЛДПР) внес в Госдуму законопроект, который в частности предписывает: доля иностранных картин в российском прокате не может быть выше 20% (сегодня она составляет, напомню, порядка 85%). Эксперты уже шутят, что выполнить это можно будет только в том случае, если Россия в одночасье закроет границы, отрубит интернет и превратится в Северную Корею.
Гораздо более реалистичным, во всяком случае на первый взгляд, кажется подход к ситуации видного единоросса Сергея Железняка. Он внес на рассмотрение два законопроекта, которые, по его мнению, должны помочь нашему кино в «конкурентной борьбе с западной киноиндустрией». Один законопроект устанавливает минимальную долю отечественных фильмов на
Что же делать? Мириться с тем, что российское кино находится на задворках кинопроцесса в своей же собственной стране? Разумеется, нет. Но квотирование кино — антирыночная по своей природе мера, она противоречит нормам ВТО, куда нас только недавно приняли. А жесткое административное навязывание своих фильмов в ущерб зарубежным может ударить по доходам кинотеатров (многие из них и так живут трудно, их рентабельность составляет
Наше кино может окрепнуть только в реальной конкуренции с мировым кинематографом, считает еще один известный продюсер, Александр Роднянский. Тем более что в недолгой истории российской киномузы был прецедент, когда без всяких квот доля нашего кинематографа в прокате и так составила почти 30%. Это, напомню, случилось в 2005 году. Тогда основную кассу российскому кино сделали два фильма-лидера: «Девятая рота» и «Турецкий гамбит», спродюсированные и мощно раскрученные крупными телеканалами. А к этому локомотиву были прицеплены вагоны с такими разными, но по-своему притягательными для зрителей фильмами, как «Бой с тенью», «Статский советник», «Солдатский декамерон», «Попса». А артхаусные хиты «Коля — перекати поле», «Космос как предчувствие» собирали свою, куда менее многочисленную, но верную паству.
Это и есть путь: снимать больше хороших и разных фильмов. Не
Я понимаю: этот путь и далек, и долог, а ввести ограничения и квоты проще, чем, скажем, начать борьбу с пиратством в интернете, чем инициировать строительство кинотеатров в небольших городах, куда вообще никакое кино не доходит — ни российское, ни голливудское. Сергей Железняк надеется, что его законопроекты будут приняты уже нынешней весной. Киносообщество в своей массе надеется, что этого не произойдет вовсе, иначе последствия для нашего кино и наших зрителей могут быть печальными. Если не губительными.