Почему в России холдинги съедают фермеров. Попробуем разобраться на сахарном примере
Крупнейший в Европе и Азии сахарный завод должен нынче заработать в Кирсановском районе Тамбовской области. Это будет новое предприятие на месте старого ООО «Кристалл», построенного еще в 1961 году. Мощностью почти в пять раз больше (суточная переработка — 20 тысяч тонн сахарной свеклы вместо прежних 4,5 тысячи тонн), с новейшим оборудованием и технологиями немецкой компании БМА.
А если учесть, что на Тамбовщине очень высокая дигестия (содержание сахара в свекле) — до 21% при среднероссийской ниже 17%, то прибыльность производства здесь ожидается почти сумасшедшая. Тем более что численность работников вырастет с 680 до 830 человек — лишь на 20-25%. Так что новых хозяев, группу компаний АСТ, ранее занимавшуюся зерновым бизнесом, можно поздравить с очень удачной сделкой.
Но поздравлять не хочется. Потому что пуск заново ограненного «Кристалла» в Кирсанове означает закрытие в близлежащих регионах как минимум пяти аналогичных, но куда менее мощных заводов. И без работы там останутся 3-3,5 тысячи человек. Как пишет в интернет-комментарии к восторженной заметке про новостройку читатель Наиль Ауюпов, «только в прошлом году закрылись несколько сахарных заводов в России — и их не надо было строить, не надо было закупать оборудование, люди там уже работали и получали минимальную зарплату. А тут куча вложений — и смысл?». Ему вторит Соня Шарафутдинова: «В Татарстане и в Тульской области уже закрыли. Сколько людей осталось без работы!»
Об одном из уже обреченных предприятий можно прочесть объявление в интернете в разделе «Продается...»: «Продукт производства — производство сахара, мелассы (патоки) рафинадной, жома. Суточная переработка свеклы составляет 1520 тонн и суточная выработка сахара — 200 тонн. Численность работников предприятия в период переработки свеклы составляет 486 человек, в том числе постоянно работающих — 184 человека. Имеются свои ТЭЦ и котельная, часть тепловой энергии предприятие продает населению. Имеется своя водокачка, которая кроме нужд завода оказывает услуги по водоснабжению близлежащим жилым домам и зданиям социального характера (детсад, поликлиника). Также на заводе имеется пекарня, где выпекается и продается хлебная продукция».
Этот скромный быт останется в прошлом. Ведь завод никто не купит из-за конкуренции с новым гигантом, после чего оставшийся без основного работодателя и взывающий о помощи поселок сахарозаводчиков умрет. Но, быть может, реконструированный «Кристалл» позарез нужен стране? Может, его пуск обеспечит «сладкую жизнь» десяткам миллионов россиян?
Увы, ничего подобного. Потому что уже нынче российская сахарная промышленность производит ежегодно около 8 млн тонн сахара при внутреннем суммарном потреблении менее 6 млн тонн, отправляя на экспорт чуть более 1,5 млн тонн. То есть сахара у нас хватает и на чай с кондитеркой, на мороженое, на самогон и еще на продажу. Даже остается...
Эту продукцию у нас производят более шести десятков заводов (26 — крупных) в разных регионах — и при каждом имеется большой или малый поселок, более-менее благоустроенный. А еще каждый заводик снабжается сахарной свеклой с местных полей — что благоприятно влияет на севооборот, почва насыщается полезными веществами. И специалисты утверждают, что свеклу можно сеять по прежним местам не раньше чем через 3-4 года, иначе земля беднеет и заражается сорняками. А повторные и бессменные посевы сахарной свеклы вообще недопустимы.
Но под Кирсановом наверняка будут культивироваться огромные свекольные поля, ибо доставка сырья издалека снижает прибыльность сахарного производства. А еще учтем, что американские свекловоды более 10 лет назад перешли на генно-модифицированную сахарную свеклу — и кирсановский «Кристалл» наверняка последует их примеру.
Так зачем же нужен этот гигант на Тамбовщине? В Европе, например, почти весь сахар, в том числе на экспорт, вырабатывается на 800 (!) заводах, то есть на малых и средних предприятиях, хотя это вроде бы противоречит законам экономики, гласящим: крупные хозяйства рентабельнее мелкотоварных. Однако немцев интересует не только экономика, но и социальная сфера, которая в процветающих государствах базируется на преобладании малого бизнеса: 93% предприятий нефинансовой сферы Евросоюза составляют компании с числом наемных работников менее 10 человек, но они обеспечивают более трех четвертей общей добавленной стоимости. Средний класс, составляющий более 60% населения Западной Европы, на две трети состоит из мелких собственников, а не из чиновников, как в России.
Сельское хозяйство не исключение: средний размер фермерского участка в Германии составляет 17 га. В США они побольше, около 200 га, но общая численность таких хозяйств — 1,7 млн, они составляют 86% американских сельхозпредприятий. А на крупные корпорации приходится лишь 4%.
Зато в России у «Мираторга» в собственности 1 млн га, у экс-министра сельского хозяйства Александра Ткачева — 649 тысяч, у агрохолдинга «Степь» Владимира Евтушенкова — 412 тысяч га. В сумме 20 крупнейших землевладельцев России контролируют 7,87 млн га (78 700 кв. км) земли сельхозназначения (площадь современной Чехии).
Эта земля приносит хороший доход при выращивании зерновых и технических культур на экспорт — в качестве сырья. К примеру, Турция в минувшем году заняла первое место среди покупателей российского зерна — 7,654 млн тонн, что на 31% больше, чем годом ранее. Спросите, почему так много? Ответ прост: эта страна имеет около 540 действующих мукомольных заводов и является крупнейшим в мире экспортером муки и мировым экспортером № 2 по макаронным изделиям. Львиная доля этого экспорта производится из российской пшеницы. Зато доля российской продукции мукомольно-крупяной промышленности в общем экспорте сельскохозяйственной продукции минимальна — лишь 1,21%, а готовой продукции из зерна злаков, муки, молока Россия продает 2,55%, готовой продукции из мяса, рыбы, ракообразных и вовсе 0,78%. Общая доля России на глобальном продовольственном рынке — 2%. То есть и на этом мировом рынке, как на многих других, наша страна выступает в качестве сырьевого придатка.
Конечно, зарабатывать можно и на сырье, но для этого хорошо бы иметь монопольное положение внутри страны. В российском сельском хозяйстве эта тенденция стала особенно заметной в последние 5-8 лет. «Агрохолдинги агрессивно захватывают рынки, их концентрация приобретает гипертрофированные размеры. В настоящее время на три ведущих агрохолдинга страны приходится более 20% производства мяса», — говорит директор Центра агропродовольственной политики РАНХиГС при президенте РФ Наталья Шагайда. И так не только в мясном секторе. Если на Западе в сельском хозяйстве преобладает фермерский сектор, на его долю приходится основное производство продукции, то в России производство сосредоточено в диаметрально противоположных группах: 53% приходится на крупнейшие хозяйства (с выручкой более 5 млн долларов), а еще около 35% — на приусадебные хозяйства населения. А малого и среднего бизнеса — фермерства — почти или совсем нет.
История и перспектива превращения кирсановского ООО «Кристалл» в предприятие-гигант — из того же ряда. Большому кораблю потребуется морской простор, а поскольку стать китом на мировых рынках ему не позволят иностранные конкуренты (или, по крайней мере, на это уйдет не один год), первым делом он уничтожит пару десятков отечественных коллег, чтобы занять их место в сбыте собственной продукции. Кого-то разорит, кого-то скупит — по образцу и примеру «зерновых баронов» страны.
Что будет дальше — у них же можно подсмотреть. Не будем листать бухгалтерские книги — с прибыльностью там все в порядке, растет! Но посмотрим, как живут, сколько зарабатывают люди в холдингах-миллиардерах. К примеру, в «Агрокомплексе имени Н.И. Ткачева», одним из основных владельцев которого является экс-министр сельского хозяйства Александр Ткачев, зарплата дояра — 23 285 рублей, аппаратчика — 21 500, зоотехника — 29 535, тракториста — 25 395, слесаря — 17 680, электрогазосварщика — 20 184 все тех же на глазах дешевеющих рублей.
Сравним эти цифры с указанными в приглашении на работу в сельское хозяйство Германии, где фермеры ищут помощников для работы с животными, в саду и в поле, в лесничестве. «На фермах все механизировано и автоматизировано, что облегчает работу, — говорится в приглашении. — Кандидаты должны быть в хорошей физической форме, любить животных. Жилье и питание бесплатно. Желательно иметь водительские права». Зарплаты: для разнорабочих — 1400-1700 евро, для сборщика клубники и малины в теплицах — 2400-3000 евро.
В пересчете на золото
Вы можете подумать, что на таком фоне нынешние рабочие господина Ткачева выглядят «дореволюционными батраками»? Ошибаетесь! На сайте «Легитимист» осенью было размещено исследование на тему: «Батрак и колхозник. Кто зарабатывал больше?». С подсчетами зарплат поденщиков: в последнее десятилетие XIX века в среднем за месяц работы (исходя из 20 дней в месяц) рабочий-мужчина получал около 13 рублей. Но как те («царские») деньги сравнить с нынешними? Для этого имеется один способ — перевод в золото (в царском рубле того времени содержалось 0,77 грамма золота, причем государством беспрепятственно осуществлялся обмен бумажных денег на золотые). В золотом эквиваленте месячный доход батрака составлял 0,77 грамма — 13 рублей = 10 граммов золота. А на 6 октября 2020 года, когда производились эти расчеты, цена покупки золота Сбербанком составила 4632 рубля за 1 грамм. Получается, зарплата батрака при царе составляла 46 320 рублей на нынешние российские деньги. То есть вдвое больше, чем нынче платят в знаменитом «Агрокомплексе имени Н. И. Ткачева»...