В Вахтанговском театре поставили спектакль об императоре, для которого свобода духа оказалась важнее власти
Парадоксальность мрачной комедии Фридриха Дюрренматта «Ромул Великий», повествующей о крахе Римской империи, удивительно резонирует с интонациями сегодняшних дней: ведь и теперь вовсю разгораются военные конфликты, рушатся государства и перекраиваются границы. Но мало кто при этом демонстрирует независимость духа, которой главный герой пьесы поразил даже врагов.
Неудивительно, что в год столетия Вахтанговского театра политическая мистерия заняла достойное место в афише одного из востребованнейших столичных коллективов, а Уланбек Баялиев оказался тем режиссером, который способен развязывать «драматические узлы» с помощью юмора и, не продвигая насильственно свою точку зрения, рассуждать о свободном выборе первых лиц государства, несущих гибель или процветание своему народу.
До этого Баялиев на вахтанговских подмостках прошел проверку «Грозой» Александра Островского, доказав свое умение работать с большими мастерами, абсолютно доверяя их шестому чувству. В противном случае тандем молодого режиссера с народным артистом России Владимиром Симоновым, играющим императора-пацифиста, остался бы под большим вопросом, и спектакль не достиг бы того катарсиса, что устанавливается в зале после трех часов сценического времени.
В 1948 году, по горячим следам глобальных изменений, принесенных в жизнь Второй мировой войной, швейцарец Дюрренматт сочинил трагикомическую притчу о закате Римской империи и последних днях правления Ромула Великого, сознательно устранившегося от власти, поскольку крах разоренной державы представлялся ему неминуемым, и спасать колосс на глиняных ногах, по его мнению, не было никакого смысла.
Исходные события крушения самой мощной империи древности драматург оставляет за скобками. Его интересует другое: что остается от былого величия, кроме гордости за славное прошлое, когда император в домашнем халате и простецких сандалиях разводит кур и устраняется от командования остатками обескровленной армии, хоть та и продолжает сопротивляться наступающим германцам. (Забегая вперед, сообщу, что варвары в конце концов завоюют Рим, и князь германцев Одоакр – артист Максим Севриновский – будет почти по-приятельски сидеть на лавочке с пленным Ромулом и объясняться с ним на птичьем языке).
Одним словом, перед зрителями предстает отнюдь не патриот своего отечества – скорее провокатор, сознательно разрушающий веру в будущее страны, лежащей в руинах. Тем не менее Ромул Великий в исполнении Владимира Симонова отнюдь не враг Риму, тем более самому себе. Отбросив спасительные иллюзии, он глубоко убежден, что закручивание гаек на развалинах бывшей империи лишь привело бы к новым жертвам, поэтому лучше сложить с себя полномочия правителя, распустить свиту и продолжать жить, как простой фермер, довольствуясь малым – одним яйцом на завтрак. Выглядит это довольно забавно и даже нелепо в сценическом пространстве, имитирующем заброшенную арену Колизея, что заполнена мраморными бюстами прежних императоров, приобретенных антикваром за гроши, и голосами плакальщиц как эхом минувшего времени. А мебелью в зале приемов служат тюки спрессованного сена. Приемы, впрочем, редки – разве что наведается сбежавший от разъяренной толпы император Восточной Римской империи Зенон в исполнении куртуазного Владислава Демченко или премьер-министр без портфеля Тулий в гротесковой интерпретации Сергея Пинегина. Последнее свидание с императрицей, от вида которой мужчины приходят в необыкновенное возбуждение, ставит жирную точку в замороженных отношениях супругов, давно ставших чужими. Теперь можно только молча пить старинное вино, поскольку слова давно утратили всякий смысл. И все-таки в глубине души императорской жены Юлии (Яна Соболевская) живет первобытный страх, который надо незаметно «припудрить» – и после этого отправиться куда глаза глядят в путешествие подальше от «вечного города» в руинах.
Спасение брезжит оттуда, откуда совсем не ждали – с появлением сказочно богатого фабриканта по изготовлению штанов Рупфа. Он способен восстановить треснувшую по швам экономику Рима с помощью своего капитала, но за эту услугу Ромул должен отдать ему в жены свою дочь. Жизнерадостный делец с внушительным животиком и заплывшими жиром глазками абсолютно уверен, что отказа от экс-императора не последует. К тому же патриотически настроенная дочь в исполнении Евгении Ивашовой, не снимающая суконной шинели, готова отказаться от жениха и принести себя в жертву ради спасения умирающей страны... И вот тут-то Ромул – опять-таки неожиданно – проявляет характер, посмеявшись над выгодным предложением самонадеянного бизнесмена: человеческое достоинство и счастье дочери не продается даже ради единства и нерушимости империи. Даже ради того, чтобы обеспечить соотечественников штанами.
У этой спорной альтернативы могут быть сторонники и противники, но авторы постановки явно разделяют точку зрения Фридриха Дюрренматта: как ни трудно расставаться с прошлым, лучше сделать это смеясь. И, конечно, их симпатии на стороне того, кто, будучи не в силах преодолеть абсурдность мира, выше всего ценит личностную свободу и отказывается от постулатов власти и потребительства, ибо они с ней, свободой, несовместимы.