Наш корреспондент целый месяц отработал счетчиком на Всероссийской переписи населения. И увидел-услышал много интересного...
«Перепись населения — важное народно-хозяйственное мероприятие, в результате которого власти получают точный социально-демографический портрет страны и принимают взвешенные решения по дальнейшей поддержке отдельных слоев населения...» Минуло без малого 33 года с момента, когда автор — тогда снятый с зимней сессии третьекурсник МИФИ — зазубрил эту фразу, пока добросовестно переписывал два полных подъезда в соседних многоэтажках на пересечении столичных Ясеневой и Елецкой улиц. Переписной «гвардеец», теперь я бережно вытер пыль с раритетного значка Всесоюзной переписи населения, зарегистрировался на портале желающих поработать счетчиками граждан и отправился выполнять важный гражданский долг на территории родного квартала в подмосковном райцентре.
Для начала нас, счетчиков (сейчас они официально именуются переписчиками, но мне по душе винтажная терминология), собирают в здании районной администрации на обучение. В былые времена процесс растягивался на четыре дня, сейчас же на все про все хватает и пары часов. Получаем спецкомплект: синий светоотражающий жилет, толстенную инструкцию с примечаниями, ручку и блокнот в сумке с ремнем, пачки рекламных листовок для почтовых ящиков тех, кого не застанем дома, удостоверение на шнурке. И... пару садовых прорезиненных перчаток, видимо, играющих роль индивидуальных средств защиты. «А шарфиков с фонариками не досталось», — смущенно разводит руками замначальника городского управления статистики.
За планшетным компьютером — основным орудием труда на ближайший месяц — топаем в само управление. В устройство с открытой мобильной платформой «Аврора» уже закачаны адреса всех домовладений, которые предстоит переписать конкретному счетчику. На мою долю выпали 260 жилищ: три панельные пятиэтажки по пять подъездов в каждой, два стареньких кирпичных «шестнадцатиквартирника» и по пять домов в частном секторе. С них, пожалуй, и начнем.
Вот она, среднестатистическая жительница частного дома. 63-летняя пенсионерка Тамара Скворцова (в соответствии с требованиями законодательства, изменены все имена и фамилии упоминаемых в репортаже лиц) разведена, родила двоих детей, сюда переехала 13 лет назад из столицы... Нескольких минут работы с «Авророй» хватает, чтобы уяснить: софт ошибиться счетчику шанса не оставляет, справиться с заполнением формы довольно просто. Были бы люди!
В свежем особняке по соседству — большая семья из семи Георгянов, выходцев из Нагорного Карабаха. 64-летний глава с женой и детьми перебрался в Подмосковье в 1994-м. Старший сын уже здесь 15 лет назад женился на соотечественнице, подарившей мужу троих детей. На прощание дедушка радушно предлагает чашку кофе. Спасибо!
Кстати, 33 года назад меня звали к столу гораздо чаще, чем в этот раз. Люди радушнее были... или, чувствуя важность всесоюзного мероприятия, желали отметить его как следует? Впрочем, это я так, ворчу к слову. Отправимся дальше — в соседнюю хрущевку. Переписываю семью Серенджовых из пятерых азербайджанцев, бежавших в конце 1980-х из Армении в Орловскую область, а затем обосновавшихся здесь, в Подмосковье. У 43-летней хозяйки высшее образование, трое детей сейчас учатся. Попасть в эту квартиру мне удалось только поздним вечером: вся семья работает без выходных, чтобы прокормиться.
е могу отделаться от мысли: Георгяны и Серенджовы, бежавшие друг от друга, давным-давно живут в одном квартале, ходят в одни и те же магазины, сталкиваются в почтовом отделении. Чего ради возникла та свара, вылившаяся в войну и сдвинувшая поколение назад их и сотни таких же семей с насиженных мест? Вопрос повисает в пустоте.
Впрочем, и сегодня хватает воинственных жителей, предлагающих мне вместо чашечки кофе кулак под нос. Мой вполне невинный, предусмотренный анкетой вопрос заставил гражданина РФ Ойбека Шароповича не только хлопнуть дверью перед носом, но и вызвать подкрепление. Пока я обзванивал соседние квартиры, явилась депутация сынов Востока с лопатами и метлами наперевес. Они гневно интересовались, что мне понадобилось в их владениях, и зачем-то безостановочно снимали наш бестолковый диалог на видео сразу двумя телефонами. Видимо, будут обращаться в ООН с жалобой?
Как я скоро понял, уровень гостеприимства не зависит от места рождения. На последнем этаже субботним утром меня раздраженно попросили зайти вечером. Я внес соответствующую пометку, но ни завтра, ни послезавтра никто на звонки в домофон не отзывался. Зато на четвертый день тот же домофон разразился такой отборной бранью, что я опешил: можно ведь и вежливо послать куда подальше. А тут... Дождавшись паузы в матах своего рыцаря, его дама сердца вклинилась в монолог, пообещав сломать мне руку. А заодно объявила, что вызвала полицейский патруль. Что ж, подождем бойцов правопорядка. Но терпения мне хватило лишь на четверть часа. Дело зовет!
В соседнем подъезде через запертую дверь женщина заявила, что переписалась на «Госуслугах». Популярная отмазка, но... Действительно, нынешняя перепись разрекламирована как первая в истории цифровая. Однако, как только соответствующий акт происходит, в электронном списке загорается условный значок. А тут ничего не горит. «Мы переписались не здесь, а в Туле!» — уже распахнув дверь, бросает мне еще один аргумент молодая женщина. И снова мимо. Тут, видимо, осознав, что лапша на ушах счетчика не задерживается, дремавший доселе на тахте мужик пускает в ход тяжелую артиллерию. Преодолев в два прыжка расстояние до входной двери, размахивается и... бьет кулаком в лицо подруге жизни. Та на паркете в нокдауне, победитель беззлобно, по-свойски выставляет меня за дверь и шумно ее захлопывает. Конец фильма...
Поздним вечером ТВ крутит снятую по заказу Росстата серию «Перепись — дело коллективное». Там Нюша самозабвенно переписывает всех обитателей Ромашковой долины. Но жизнь — это вам не мультик, тут все куда суровее. Наутро, едва вступив в пределы своего счетного участка на 1-й Огородной, я был атакован молодым кобелем. Покинув гулявшую с ним бабульку, тот без объявления войны тяпнул меня за ногу. Меня, должностное лицо при исполнении! А собачница, божий одуванчик, с глупой улыбкой долдонит одно: «Да ты не бойся, мил человек, он у меня не бешеный».
Пришлось вызывать полицию. Та приехала быстро, через час, так что я успел переписать целый этаж. Патрульный поинтересовался, привита ли собака, и развел руками: дескать, если ты такой упорный, поехали писать заявление, но вообще-то пес на вид приличный... Судиться со старушкой-собачницей я не стал, но уколы от столбняка все-таки сделал. И не такие уж они болезненные, как я боялся...
Да, представьте, собакам можно кусаться без справок, а нам, счетчикам, обязательно ПЦР-тестирование. Очередь всего-то на полчаса — и снова в бой. Полутемные подъезды с пыльными лестничными клетками, оборванные провода дверных звонков (в одном из них к кнопке напрямую было подведено напряжение), недовольные голоса из-за двери в ответ на гордую, заученную, кажется, на всю оставшуюся жизнь фразу: «Это Всероссийская перепись населения!»...
В верхней части экрана планшета — полоса, указывающая долю сделанной работы. Чем длиннее зеленый отрезок, тем ближе ты к финишу. Каждому счетчику предписано охватить по 600 душ. А где их взять, если часто домофоны не отвечают и на стук в двери — гробовое молчание? «Тут мужик в Швейцарию уехал надолго. Соседка его — стюардесса, неделями дома не бывает. В третьей квартире большая семья, но они постоянно на даче», — словоохотливая старшая по подъезду и рада бы помочь, да не знает как. На помощь приходит невесть как добытая распечатка из баз паспортных столов и жилконтор, где указаны все зарегистрированные. Конечно, их использование в переписи населения не совсем корректно, да и информации о месте рождения или, допустим, об образовании там нет. Но, с другой стороны, как еще переписать сидельцев на даче, которых нынче развелось видимо-невидимо?
Когда-то Марк Твен лихо разделил все вранье на три категории: ложь, наглую ложь и статистику, приписав эту цитату британскому премьер-министру Бенджамину Дизраэли. Надеюсь, мои данные оказались все-таки ближе к правде. Я честно отрабатывал всех «молчунов». До последнего ждал коды подтверждения, обзванивал пустующие квартиры и не сочинял «мертвых душ». Выполнил план, «закрыл» все домовладения, сдал переписные дела и оборудование.
Последний раз в синем форменном жилете иду по родной улице и бросаю взгляд на дома, обитатели которых за эти недели стали мне ближе и понятнее. Вон за тем окном первого этажа пенсионер ухаживает за 89-летним отцом-инвалидом, переехавшим в Подмосковье из Югры 10 лет назад, а до 30-летнего возраста жившим в Винницкой области. Над ним, на пятом, живет моя бывшая одноклассница Рина, которую я вычислил лишь по имени. А она меня так и не узнала. По диагонали от нее 25-летний недоумок Паша вытолкал меня из квартиры. Не поминайте лихом, живите, люди, мирно и счастливо. Вас посчитали!