.jpg)
Очередная экспедиция «Труда»: наши репортеры отправились в родные места поэта-декадента
Как все намешано в судьбах русских поэтов, сколько всего сошлось, совпало, бурлило и потом запеклось на бумаге стихами, вошедшими теперь во все антологии. Поэт Константин Бальмонт — один из ярчайших представителей русского символизма, утонченный декадент. Но чем глубже знакомишься с творчеством Константина Дмитриевича, тем более убеждаешься, сколь крепки были русские национальные корни у этого поэта с не совсем русской фамилией. Чтобы понять это, отправимся на его малую родину, которую он так горячо любил и воспевал.
С особой нежностью Бальмонт относился к старинному городу Шуе, в то время входившему в состав Владимирской губернии, и к расположенной в его окрестностях родительской усадьбе Гумнищи. Там он появился на свет. По семейным преданиям, их роду в России положил начало шотландский моряк Бальмонт (кстати, фамилия и сейчас распространена в Великобритании). Чувствуете перекличку с другой поэтической судьбой? С шотландцем Лермонтом, который оказался в России в Смутное время и поступил на службу к русскому царю. Тот предоставил заморскому гостю и его семейству обширные земли, и со временем обрусевшие потомки Лермонта стали зваться на русский манер Лермонтовыми. А фамилия Бальмонта оставалась неизменной. И то ли воздух и природа тому причиной, то ли стремление глубже вникнуть в историю и язык обретенной родины, но оба потомка забредших в Россию шотландцев оставили яркий след в нашей поэзии — Михаил Юрьевич Лермонтов и Константин Дмитриевич Бальмонт.
Впрочем, Лермонтовым Бальмонт восхищался не только по созвучной строчке в биографии. Его влекло то особое ощущение отстраненности от суеты, надмирности, которое так явственно проступало в стихах юного Лермонтова и поражало современников. Многие пытались подражать ему, не избежал этой участи и наш герой, посвятивший Лермонтову цикл сонетов. Вот, например, в стихотворении «К Лермонтову» у Бальмонта читаешь: «Нет, не за то тебя я полюбил» — и сразу в памяти всплывают лермонтовские строки: «Нет, не тебя так пылко я люблю». И подобных перекликов немало. Но главное, что связывает этих поэтов, — это стремление рассказать о «странной любви» к Отчизне.
Бальмонт часто возвращается в стихах к счастливым годам детства в Гумнищах, где его окружали неброская красота, разлитая в природе, и родительская любовь. В очерке «На заре» он так вспоминал о месте своего рождения: «Я начал писать стихи с десяти лет... Это было в родной моей усадьбе Гумнищи, в лесном уголке, который до последних дней жизни буду вспоминать как райское, ничем не нарушенное радование жизнью».
Отец поэта Дмитрий Константинович долгие годы служил в Шуйском уездном суде и земстве, был скромным человеком. Он любил семью, здешнюю природу. Уже в эмиграции поэт в стихотворении «Отец», написанном в 1929 году, так вспоминает о родителе: «О мой единственный, в лесных возросший чащах / До белой старости, всех дней испив фиал, / Средь проклинающих, среди всегда кричащих, / Ни на кого лишь ты ни разу не кричал». С любовью Бальмонт относился и к матери, Вере Николаевне, урожденной Лебедевой. Эта вдумчивая волевая женщина привила своему сыну уже в ранние годы любовь к музыке, истории и поэзии:
Ну и нам с вами пора из Шуи отправиться в те самые Гумнищи. Проехали всего 10 километров и оказались у рощи, в которой угадываются очертания старинного парка. Выстроившиеся полукругом высоченные клены указывают на уходящую вглубь аллею. Она ведет к поляне, где пересекается с такой же. В этом пересечении когда-то и находился усадебный дом, от которого, увы, ничего не осталось. Рядом с парком у дороги, ведущей в деревню Гумнищи, установлен памятный знак, сообщающий, что здесь 15 июня 1867 года родился замечательный русский поэт К.Д. Бальмонт. А в соседней деревне Якиманна обрели вечный покой его родители. Дмитрий Константинович покинул сей мир в 1907-м, спустя два года ушла из жизни его супруга. Сколько раз возвращался Бальмонт сюда, в эти края — и в мыслях, и в стихах: «Мне хочется снова дрожаний качели, / В той липовой роще, в деревне родной, / Где утром фиалки во мгле голубели, / Где мысли робели так странно весной».
А наш путь лежит дальше, в деревню Дроздово. Там сейчас никто не живет. Но сохранилась церковь, где некогда служил дед Марины Цветаевой Владимир Васильевич Цветаев. Он дружил с Константином Ивановичем Бальмонтом, дедом поэта, служившим становым приставом в Шуйском земском суде. Дед Бальмонта умер в 43 года и был похоронен в Дроздово, где его отпевал дед Марины Цветаевой (вот вам еще одно подтверждение, как странно порой переплетаются судьбы). От опустевшей деревни, оставленной людьми, зябко на душе. И церковь дроздовская, похоже, держится из последних сил. Столько всего выдержала, выстояла, но безлюдье переживать — самое трудное дело. А когда-то и колокольный звон, плывущий над Шуей, и шумные ярмарки Бальмонт описывал в своем стихотворении «Дрема»: «Засну — и слушаю я оканье Оки и Клязьмы: / И чую в воздухе заката я, / Как ласков колокольный звон».
Да, Бальмонт любил Шую. И мы, конечно же, не могли пройти мимо мест, имеющих прямое отношение к поэту. Вот в этом двухэтажном доме с причудливыми воротами на тихой Садовой улице, вдоль которой сегодня вперемешку вытянулись старинные особняки и современные коттеджи, жил Костя Бальмонт, когда учился в гимназии. До нее идти совсем ничего: надо пересечь Соборную площадь, пройти мимо торговых рядов — и вот оно, сложенное из красного кирпича здание, в котором размещалась Шуйская мужская гимназия. Оно до сей поры возвышается на улице под названием Советская, и в нем по-прежнему гимназия. Костя учился в этих стенах с 1876-го по 1883-й, пока его не исключили из седьмого класса за участие в политическом кружке. Пришлось доучиваться во Владимире. Потом Бальмонт поступил в Московский университет, но вскоре вновь оказался в Шуе, уже ссыльным: в 1887 году его исключили из университета за участие в студенческих волнениях.
Зато сейчас в Шуе та самая гимназия носит имя когда-то исключенного из нее ученика (на фото). На табличке начертано: «Гимназия № 2 им. К.Д. Бальмонта». Не все в Шуе знатоки поэзии, тем более декадентской, но каждый горожанин вам подскажет, где памятник поэту. Да вот он, Константин Дмитриевич собственной персоной, возвышается у реки Тезы возле старинного здания бывшей городской думы. В нем сейчас разместился краеведческий музей, который, конечно же, тоже назван в честь Бальмонта. Памятник очень живой, Бальмонт полон вдохновения и, кажется, приглашает побродить в задумчивости по улицам родного города.
В марте 1917-го поэт в последний раз побывал на родине. Посетил Шую и Иваново-Вознесенск, где 13 марта 1917 года местный Совет рабочих и солдатских депутатов приветствовал Бальмонта как поэта революции и «солнечного барда». Взволнованный Бальмонт тут же сочинил «Вольный стих», посвященный иваново-вознесенским рабочим. Стихотворение было напечатано в местных «Известиях». Завершалось оно бодрым призывом: «Чашу пьянящую счастья, братья, осушим до дна!», но с революцией Бальмонту оказалось не по пути. Зато его любовь к России оставалась неизменной. В стихотворении «На краю земли» он признавался: «И сколько бы пространств — какая бы стихия, / Ни развернула мне, в огне или в воде, / Плывя, я возглашу единый клич: «Россия!» / Горя, я пропою: «Люблю тебя — везде!».
А зарождалось это чувство здесь, на неброской земле рядом с Шуей.