Репортеры «Труда» делятся радостями и открытиями
Каждый, наверное, может поделиться поучительной историей о том, с какими преданностью и теплом, часто не заслуженными, относятся собаки к человеку. Вот и мы расскажем вам свою, случившуюся на Русском Севере.
В тот раз мы решили нарушить нашу традицию и поехать в Архангельскую область не летом, как обычно, а в самый разгар зимы, под Новый год. Север встретил нас обычными морозами под минус 30. Но прежде чем сесть в гостинице за праздничный стол, решили мы побывать в деревне Ракула. Собственно, за тем и приехали...
Деревня эта раскинулась в 150 км от Архангельска по обе стороны Северной Двины. Рядом проходит трасса, связывающая областной центр с российской столицей. Давно мечтали мы вернуться в эти края. Когда-то, в ту пору, когда по Северной Двине гордо ходили белые трехпалубные пароходы и проносились «Ракеты» и «Метеоры», мы, минуя Ракулу, с палубы увидели стоявшую у самого берега красавицу церковь. Решили сойти на берег, познакомиться с этим шедевром деревянного зодчества — и не капли не пожалели.
Срубленный в 1766 году храм необычен: пятиглавый, с луковичными куполами, а вход в церковь многоуровневый — возвышающиеся друг над другом крытое крыльцо и двое притворов-сеней придают строению какую-то устремленность в небесные выси. Издали же церковь напоминала терем-теремок с острова Буяна, где жили князь Гвидон и Царевна Лебедь...
Казалось бы, краткий эпизод из путешествий, которыми баловала нас жизнь. Но впечатление от той мимолетной встречи оставалось ярким через годы и десятилетия. Как и желание непременно побывать в Ракуле, оказаться возле той церкви. Шло время. И вот однажды в музее Саратова мы наткнулись на выставку, посвященную изображениям памятников северного деревянного зодчества, среди которых был и рисунок Игоря Грабаря. Оказывается, художник, путешествуя в начале XX века по Русскому Северу, побывал в Ракуле и изобразил ту самую церковь вместе с колокольней и еще одним, меньшим по размеру, зимним храмом (ныне от столь замечательного тройника осталась лишь одна украшенная шатрами летняя церковь).
Надо ли говорить, что, оказавшись в предновогодние дни на Севере, мы решили непременно добраться до Ракулы. В летнее время эта задача осложняется тем, что нужно найти способ переправиться через Северную Двину. Можно ехать в обход, то есть преодолеть без малого 300 км, — сначала добраться до Архангельска, там проехать по мосту, а потом двигаться в обратном направлении вдоль правого берега Северной Двины по, мягко говоря, не очень благоустроенной дороге. Что делать, таково транспортное сообщение на севере нашей страны...
Теперь же, в зимнюю пору, добраться до церкви можно проще: перейдя по льду через Северную Двину. Точнее, как прочитали мы в справочнике, по «провешенной дороге». Слово это оставалось непонятным до самого появления на берегу замерзшей реки.
Выйдя в морозную мглу из рейсового автобуса у стелы с надписью «Ракула 1137», мы восхитились: ого, деревня постарше Москвы! И сразу направились к реке. Деревенские избушки спали глубоким зимним сном. Дачники, составляющие в летнее время большую часть населения Ракулы, предпочитают в столь студеную пору отсиживаться в казенном тепле городских квартир. Заглянули в местный магазинчик, поинтересовавшись, можно ли на обратном пути зайти обогреться. Выяснилось, что продавщица заканчивает работу с сумерками. Прикинули, что успеваем дойти до церкви и возвратиться до закрытия магазина.
Дорогой нас облаяли две очень сердитые собаки, которых мы из предосторожности обошли стороной. Но вот и река, и та самая провешенная, а точнее, провёшенная дорога — протоптанный по льду зимник, по обе стороны которого воткнуты вешки. Мало кто решится отклониться в сторону, рискуя либо увязнуть в глубоком снегу, либо, еще хуже, угодить в полынью.
Мы шли по зимней тропе минут 20, продуваемые ветром. Вокруг ни души. Однообразие вида замерзшей реки нарушали только видневшиеся на том берегу крыши утопавших в снегу изб и купол одинокого храма. Но вот и конец ледовой переправы. Раскрасневшиеся на морозе, стали карабкаться на высокий берег. А когда поднялись, увидели собаку, встречавшую гостей. А тропа между сугробов узкая... «Хороший песик», — на всякий случай отпустили мы комплимент. Псу, похоже, он пришелся по душе.
Двинулись в сторону церкви по глубокому снегу. Собака, приветливо виляя хвостом, следовала за нами, а потом остановилась, не доходя до сугробов, окружавших церковь. Пока мы барахтались в снегу, пытаясь со всех сторон осмотреть и сфотографировать храм, застывший в зимнем торжестве, все еще великолепный, но уже разрушающийся, она сидела и ждала нас. Когда же мы тронулись в обратный путь, псина, спустившись с берега, побежала впереди, охраняя странных путников...
Удивительно, но и нам втроем с собакой возвращение по ледяной тропе не показалось таким уж тяжелым. Вскоре мы оказались там, где еще недавно начинался путь к храму. Пес по-прежнему бежал чуть впереди. Вдруг мы увидели, как он приблизился к поджидавшим нашу экспедицию недавно облаявшим нас собакам. И что-то «сказал» им на своем, собачьем языке: мол, не рычите, это мои люди... И те, представьте, промолчали, лишь проводили нас любопытствующим взглядом.
Подошли к магазину, отогрелись, купили еды для себя и собаки, которая все это время ждала нас у входа в магазин. Угостили ее колбасой. Она приняла угощение с достоинством, съев колбасу вместе со шкуркой. Потом проводила нас к шоссе до самой остановки и оставалась там до самого приезда автобуса. Мы зашли в салон, а псина с чувством исполненного долга, вильнув на прощание хвостом, отправилась обратно в Ракулу.
Ехали с легким сердцем. Приятно сознавать, что где-то далеко от Москвы у тебя вдруг появился новый друг.