Рассмотрение дела расхитителей 164 млн казенных рублей напоминало товарищеский суд
«Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире!» — так и хотелось воскликнуть вслед за героем гайдаевского фильма, когда пришло известие об освобождении в зале суда фигурантов нашумевшего «дела реставраторов» или, как еще их называют, «группы Пирумова». Команда, расхитившая 164 млн казенных рублей и ответственная за некачественную реставрацию архитектурных памятников мирового значения, получила либо небольшие, либо вовсе условные сроки. А за решетку не сел никто.
Пощечина культурному сообществу — такова самая распространенная в профессиональной среде оценка случившегося. Правда, спустя два дня прокуратура опротестовала приговор. Тем не менее экс-замминистра культуры Григорий Пирумов, которого следствие сочло главой преступной группы, и шестеро его подельников отпущены. По словам Пирумова, он намерен как можно скорее вернуться к работе. Где, говорят, с нетерпением ждут ценного труженика.
Судебное заседание в особом режиме заняло три дня. Подсудимые признали вину, выплатили сумму ущерба и раскаялись. Рассмотрение шло в «облегченном» варианте и скорее напоминало товарищеский суд на предприятии. Вместо анализа доказательств в ход пошли характеристики с места работы (Минкультуры почти год не соглашалось уволить Пирумова, уже находившегося в СИЗО). А тут еще слова сожаления об опрометчивых поступках из уст солидных мужчин с интеллигентными лицами и грамотной речью. И отзывы сослуживцев, отмечавших большой вклад подсудимых в дело культуры. Выступил даже священник, поведавший об искреннем раскаянии, чтении духовных книг и молитвах, которые возносил к небу, сидя в «Лефортово», господин Пирумов...
Конечно, тут не уйти от параллелей с другим делом — о «Седьмой студии». Ее руководитель Кирилл Серебренников, успевший заработать себе мировое имя и скромную квартиру в Берлине, тоже обвиняется в растрате бюджетных средств. Правда, в отличие от «реставраторов», режиссер выпускал реальные постановки. Но, похоже, в этом случае первые являются «классово близким элементом» (был такой термин в отечественной юриспруденции в 1930-х), а Серебренников под эту категорию не подпадает. Уголовники и политические — разные материи? Впору вводить новое определение: кассово близкие.
А по поводу «реставраторов»... Кто будет платить за исправление ошибок? Ведь мало вернуть украденные деньги — надо еще и переделать там, где напортачили, — в Изборской крепости, стены которой после халтурной реставрации пошли зеленой плесенью. В московском Новодевичьем монастыре, Музее космонавтики в Калуге, усадьбе Асеевых в Тамбове, башне «Кронпринц» в Калининграде — всюду, где работы велись по заведомо завышенной цене (по данным следствия, на 25%), но притом некачественно. Будут ли сделаны выводы о том, что нынешняя постановка дела в реставрации не столько помогает, сколько вредит памятникам? Тендеры, конкурсы, госзакупки — от этих слов вздрагивают зубры реставрации, твердо знающие, что на воссоздание, например, монастыря с древнерусскими фресками порой уходят десятилетия, а то и целая жизнь. А их торопят — побыстрее, чтоб нынешняя министерская команда успела отчитаться за еще одну ударно проведенную «изборщину».