Нам и не снилась сложность и роскошь мужского быта XVIII- XIX веков
«Красавец мужчина. Русский модник на театре» — новая экспозиция Санкт-Петербургского музея театрального и музыкального искусства и Государственного исторического музея посвящена знаменитым модникам русской литературы и театра конца XVIII — начала XX века. Не повторяя выставку, которая с успехом прошла в Москве в 2017 году, новый музейный блокбастер в Шереметевском дворце на Фонтанке собрал мемориальные вещи знаменитых театральных щеголей прошлых веков. А среди них Пушкин, Чаадаев, Глинка, Островский, Шаляпин и их персонажи.
Перед нами не просто красавец мужчина, а петербургский денди, герой войны и герой-любовник в одном флаконе. Кстати, о флаконах. Их на выставке такое количество и разнообразие, что без экскурсовода не разобраться. Нам и не снилась та сложность и роскошь мужского быта, что «украшала кабинет философа в осьмнадцать лет».
Зачем Михаил Иванович Глинка носил феску? А чтобы прическа не пахла табаком. И вот вам богато украшенная феска, принадлежавшая когда-то Глинке. Курили в ту пору дома, дымить на улице было дурным тоном, а на Дворцовой площади, на Невском проспекте в годы правления Николая I курить было вовсе запрещено. Как, впрочем, и носить очки (от чего страдал близорукий Дельвиг) — это считалось дерзостью: «А что это вы на нас так пристально смотрите?» Есть подозрение, что у Грибоедова-то зрение было хорошее, а носил он очки исключительно из фрондерства.
Первым на выставке модников прошлых веков нас по праву встречает Чаадаев — прототип Чацкого и Евгения Онегина. Но куда же без Пушкина? Здесь, на выставке, витают не только его литературные тени. Взгляните на подлинный роскошный цилиндр, который Александр Сергеевич подарил Вяземскому. О том, каким наш поэт был франтом, написано много, его щегольство вошло в легенду еще при жизни. Перстни, трости, броши, зеркала, бритвы, туалетные принадлежности, коробочки для всего этого, записные книжки, бинокли, часы, запонки, пуговицы с видами Парижа «и чувств изнеженных отрада, духи в граненом хрустале» — непременные атрибуты современников Евгения Онегина. Они сохранились — вот что бесценно! Другая жизнь, навсегда утраченная, встает перед нами в этих очаровательных деталях.
И тут неожиданно выясняется, что отец Глинки, отставной полковник, был выдающимся модником, о чем свидетельствует его прекрасный портрет неизвестного автора. А стремление ведущего актера Александринского театра В.В. Самойлова украсить собственное миниатюрное изображение бриллиантами выдает в нем стремление играть лишь роли аристократов с утонченными манерами. Так и есть, в «мужицких», как он их называл, ролях Островского Самойлов успеха не имел: в купцах всегда просвечивал барин...
В экспозиции мы находим целое исследование на тему, чем отличался жилет от камзола и как он попал на сцену Александринки. Как и историю кафтана, который использовался в спектакле «Женитьба Фигаро» на сцене Михайловского театра, — он ни много ни мало из гардероба князя Потемкина. О чем последний директор императорских театров В.А. Теляковский докладывал правительству.
Вплоть до конца XIX века артисты часто выходили на сцену в собственной одежде, создавая представление об эталонном «красавце мужчине» сразу и на сцене, и в быту. Такая, казалось бы, общепринятая деталь гардероба, как пиджак, в начале 1850-х стала вызовом общественному мнению, привыкшему к сюртукам и фракам. И с пиджаком все было непросто: самая нижняя пуговица никогда не должна застегиваться, в сером пиджаке нельзя приходить на званый ужин, а белый галстук к пиджаку — вульгарность!
Жилет Пушкина, трость Островского, табакерка Шаляпина:В интерьерах Шереметевского дворца они выглядят удивительно органично, сообщают «сердцу и уму» такие детали, что погружение в века обеспечено. Я помню этот дворец четверть века назад разоренным, сразу после выезда Арктического института, но и тогда, в жалком, ободранном виде он оставался драгоценностью. А сейчас, когда его восстановленные интерьеры насыщены произведениями классического искусства, хочется поблагодарить коллектив Петербургского театрального музея и его бессменного харизматичного директора Наталью Метелицу. А заодно и фельдмаршала Шереметева — правильное место выбрал сподвижник Петра I для своей усадьбы. Выходишь из великолепной ограды Фонтанного дома — с одной стороны Невский, с другой Летний сад: И лишь услышав в метро голос диктора, объявляющего, что нужную станцию из-за обнаруженного бесхозного предмета поезд проследует без остановки, возвращаешься к действительности.
P.S. Выставка «Красавец мужчина. Русский модник на театре» открыта до 2 июля 2018 года.