Типичная история: как город теряет рабочие места
На прошлой неделе работникам Орского машиностроительного концерна «ОРМЕТО-ЮУМЗ» (бывший Южно-Уральский машзавод) вручали увольнительные. Всем подряд. Даты в трудовых книжках будут разными, ибо кадровики успевают оформлять по полсотни человек в день. А всего на улицу отправят 2938 человек. Причина — банкротство предприятия.
Для города это не новость. Не далее как в январе обанкротился Орский завод холодильников. Без работы остались около тысячи человек. Раньше, в 2012-м, на длительную консервацию поставили комбинат «Южуралникель» — там списочный состав был 5474 человека. А за 20 лет в городе, по данным orsk.ru, закрылись 18 предприятий, на которых работали более 50 тысяч человек. И почти на столько же сократилось население второго по величине оренбургского города.
Зато нет безработицы. По утверждению областного министра труда Наили Исхаковой, ее уровень ничтожно мал — всего 0,9%. Как такое может быть? Средняя зарплата, по данным агентства Headhunter за 2017 год, — 11,8 тысячи. Ниже была только в Махачкале (10,6 тысячи). Напомним: с нынешнего года официальный общефедеральный МРОТ в России составляет 11 280 рублей, а в Орске с его районным коэффициентом 1,15 должен быть не ниже 12 838 рублей. В общем, это можно назвать «работой за пособие по безработице».
Городская статистика дает другие цифры: по крупным и средним предприятиям среднемесячная зарплата в 2019-м составила 29,9 тысячи рублей — тоже негусто. Но официальным данным поверить трудно. По словам все того же министра Исхаковой, в прошлом году Орску требовалось 3835 врачей, 1784 медсестры и 628 фельдшеров. А в городе всего 24 больницы с поликлиниками, то есть дефицит специалистов составлял по 250 на медучреждение. Кто же там работал?
А еще Орск неофициально называют ВИЧ-столицей. С этим диагнозом живут 3,5% населения — более 8 тысяч человек. Соседний райцентр Новотроицк — в лидерах по количеству новых случаев заражения. В общем, не напрасно на сайте местной службы занятости в разделе «Резюме» каждое второе из трех объявлений о поиске работы заканчивается словами «согласен на переезд».
Этому городу без малого 300 лет, он строился как крепость для защиты от кочевников и стал началом пограничной линии по Яику (Уралу). Со временем вырос вполне уютный уездный, потом промышленный центр, второй по значению в Оренбургской области. Стал городом студентов (вместе с филиалами — девять университетов и институтов плюс столько же техникумов). Свой театр, муниципальный духовой оркестр, колледж искусств, 62 памятника архитектуры, 28 памятников истории...
Почему же Орск так стремительно деградирует — потерял 20% населения за 17 лет? Разобраться в этом надо еще и потому, что это не исключение, а скорее правило для многих провинциальных городов. В Орске за несколько месяцев обанкротилось два крупных предприятия, а по России за год фиксируется больше 13 тысяч банкротств. Что еще важнее: завод холодильников и «ОРМЕТО-ЮУМЗ» давно существовали в предбанкротном состоянии. Схожая ситуация в среднем по России: в 2018-м доля убыточных организаций достигла 27,4%. То есть кандидаты в банкроты.
В таких случаях принято обвинять во всех грехах топ-менеджмент предприятий и местную власть. Но всегда ли это справедливо?
Закрытый ранее гигант советского цветмета «Южуралникель», который нынешние хозяева («Мечел») с удовольствием продали бы, но никто не берет, — тоже типичен. С его остановкой Орск облегченно вздохнул в буквальном смысле слова — без пылегазовых выбросов с соединениями никеля, кобальта, хрома, марганца, цинка, ванадия, ртути с превышением предельно допустимой концентрации (ПДК) до 10 (!) раз. Загрязнение подземных вод достигало 100 ПДК и более (снег в городе был желтым). Вместе с другими «грязными» промышленными собратьями «Южуралникель» опустил среднюю продолжительность жизни орских мужчин до 57 лет, женщин — до 70,9 года.
Спрашивается: зачем? Убивая собственное население, СССР занял первое место в мире по экспорту чернового никеля, а на внутренние нужды (включая оборонку) требовалось всего 8-9% от производимого тогда в стране металла. Сегодня аналогичная ситуация остается с производством алюминия: ежегодно страна вывозит более 4 млн тонн низкосортного алюминия — самого дешевого, по которому лидируем. А внутреннее потребление составляет 580 тысяч тонн. Зато отходы производства достаются нам стопроцентно. Один лишь Красноярский алюминиевый завод (КрАЗ), функционирующий более полувека, ежегодно выбрасывает на город-миллионник по 60 тысяч тонн отравы — почти по четыре пуда на каждого жителя, включая стариков и младенцев. И таких супергрязных заводов в стране — 13 штук (см. «Труд» от 18.01.2019).
Но вернемся в Орск, где вполне безопасный и вполне полезный завод холодильников тоже отправили на свалку: спрос упал, склады переполнились. «Выпуск холодильников «Орск» убыточен, это было всегда», — признал директор Александр Писарев. Советская плановая экономика терпела, а нынешняя рыночная не смогла.
Все правильно? Но дальше цирк с клоунадой. Ибо в прошлом году с помощью губернатора завод спасли: государственный Внешэкономбанк (ВЭБ) выделил миллиардный кредит на реорганизацию производства с добавлением линии кухонных плит. Расчеты показывали: завод может выйти на самоокупаемость. А потом тот же ВЭБ подал на банкротство, но уже без всяких надежд на возврат кредита. Теперь на заводских площадях предполагается создать индустриальный парк — если найдутся желающие вложиться в новый проект. А если не найдутся?
Банкротство завода холодильников в Орске называют цирком и по другой причине: как утверждает директор Писарев, спрос на его продукцию упал из-за появления в торговле более дешевых холодильников из Китая, но: с российскими марками — от «Орска» до «Бирюсы». Как этот контрафакт пересекает таможенные границы России и СНГ, должны знать федеральные власти. Но кто с них спросит?
Кстати, о неравенстве с конкурентами говорит и директор Завода бурового оборудования Александр Медведев. По его словам, китайские производители за счет более низкой цены отвоевывают у предприятия азиатский и российский рынки. Но проблема не в плохой работе российского ЗБО, ибо более высокая стоимость продукции складывается из повышенных в сравнении с Китаем налогов, тарифов, таможенных пошлин. И решить эту проблему можно только на федеральном уровне.
В Москве прячутся корни и банкротства машиностроительного концерна «ОРМЕТО-ЮУМЗ». Ибо еще год назад предприятие подписало контракт с кубинской промышленной группой GESIME на поставку металлургическому заводу ACINOX, расположенному в Лас-Тунасе, уникального прокатного стана. СМИ писали, что этот контракт имеет большое значение для кубинской экономики и развития межгосударственных отношений. А концерну «ОРМЕТО-ЮУМЗ» поможет возродить былые традиции, сделает конкурентоспособным на рынке продукции тяжелого машиностроения, откроет выход на перспективный рынок стран Латинской Америки.
Но в нынешнем январе арбитражный суд рассмотрел заявление «Уралвагонзавода» о признании банкротом: нет, не металлургического завода в Орске, а его владельца — ООО Управляющая компания «РэйлТрансХолдинг». Да и сам владелец на 99% принадлежит кипрской компании Upascomer Services Ltd, которую попробуй достань!
В прессе уже освещались споры между «Уралвагонзаводом» и «РэйлТрансХолдингом», который в России был известен как крупный железнодорожный оператор: в управлении компании около 21 500 полувагонов, цистерн, платформ, крытых вагонов и хопперов. Заводы он скупил «на всякий случай» — кроме Южно-Уральского еще Новозыбковский и Армавирский (производство и ремонт подвижного состава). А что не очень нужно, можно и разворовать.
Уральцы ни в каких железнодорожных войнах не участвовали, но вдруг выяснилось, что «ОРМЕТО-ЮУМЗ» задолжало энергосбытовикам почти четверть миллиарда рублей за электроэнергию и пар, а другим контрагентам — еще 1,3 млрд рублей. Идут разговоры, что предприятие подводилось под банкротство несколько лет — с тех пор как его у «Металлоинвеста» купил «РэйлТрансХолдинг». И нынешний врио губернатора области Денис Паслер, приехав в Орск разбираться с банкротством концерна, первым делом поручил изучить сомнительные сделки за последние пять лет, в результате которых со счетов предприятия выведены денежные средства.
А потом последовал заключительный аккорд: появились сообщения, что половиной акций «РэйлТрансХолдинга» владеет Магомед Магомедов — старший брат совладельца группы «Сумма» Зиявудина Магомедова, и оба брата — в СИЗО по обвинению в хищении госсредств. Теперь уже всем стало понятно: уральский завод не спасти.
Но возникает вопрос: почему отечественное законодательство позволяет переводить в юрисдикцию иностранных государств изначально российские (советские) предприятия, да еще имеющие стратегическое значение для экономики?
А без вины виноватым работникам завода теперь ничего не остается, как выходить на митинги с плакатами: «Ну и где нам работать до пенсии?», «Воры из-за границы помогают ЮУМЗу разориться», «Помним, любим, скорбим о тебе, дорогая зарплата»:
Переписка
На местном сайте появилось письмо бывшего жителя, сбежавшего с «малой родины»:
«Родился и вырос в Орске. Женился. После того как фирма временно закрылась, перебрались в Москву. Снимаем за кольцом большую «однушку»... Не жалеем и не собираемся возвращаться. Сейчас, глядя со стороны, думаешь: как вообще в Орске люди живут?»