Не должна музыка такой силы лежать под спудом
В водопаде почты этих дней отловил письмо друга, питерского музыковеда Александра Белоненко, племянника Георгия Свиридова, много лет вгрызающегося в громадный неизданный архив великого композитора и время от времени удивляющего сенсационными находками. На сей раз файл оказался звуковым. Я включил проигрыватель — и оцепенел на все шесть минут, пока звучала эта музыка. Такой силы она была — сперва вкрадчиво подбирающаяся к тебе, а потом вдруг страшным, как налетевшая гроза, маршем вжимающая в угол. Удивительно ко времени: «Гимн чуме» на стихи Пушкина из маленькой трагедии «Пир во время чумы».
От Георгия Свиридова остались сотни неоконченных произведений. Эскизы (порой почти дописанные) партитур, клавиров или, как вот в этом случае, просто кассеты с авторским домашним пением под рояль: в последние годы Георгий Васильевич, видимо, спеша зафиксировать то, что рождалось в голове, полюбил именно этот способ сохранения находки. К сожалению, лишь малую часть таких «аудиоэскизов» он успел довести до окончательного нотного вида — большинство так и лежат, дожидаясь своей очереди на наше внимание.
Среди таких отложенных шедевров — наброски музыки к «Пиру во время чумы». Пушкин владел воображением Свиридова начиная с романсов 1935 года, сразу сделавших 19-летнего композитора знаменитым, вплоть до кульминации его творчества — хорового концерта «Пушкинский венок» 1979 года. Не забудем и про «Метель», популярнейшее произведение Георгия Васильевича, им самим обозначенное как музыкальные иллюстрации к одноименной повести Александра Сергеевича.
Кстати, изначально — это саундтрек к известному фильму Михаила Швейцера, давнего творческого партнера Свиридова («Воскресение», «Время, вперед!»). В конце 1970-х режиссер пригласил Свиридова в новый проект — «Маленькие трагедии». Но, как рассказывает Александр Белоненко, на этот раз понимания не возникло: Свиридову не понравилась идея дать пушкинские пьесы не в последовательности, а в свободных ассоциативных скачках от сюжета к сюжету. В итоге музыку к фильму написал (и замечательно) Альфред Шнитке. А Свиридова эта история натолкнула на мысль о написании оперы «Пир во время чумы». Даже были сочинены несколько номеров — песня Мери, танец и вот этот гимн, в самой ударной, маршевой части которого композитор хотел использовать звук электрогитар, произведших на него сильное впечатление в рок-музыке. Попытался заинтересовать этим материалом оперного режиссера, создателя Камерного музыкального театра Бориса Покровского.
«Это своего рода трагическая история, которая лишила нас гениального произведения. Может быть, самого гениального и в контексте творчества Свиридова, и в веренице из сотен постановок Покровского, — говорит музыковед, почетный член Российской академии художеств Евгений Левашев, близко знавший обоих художников. — На единственной (по крайней мере о других мне неизвестно) их встрече не удалось достичь общего видения того, как этот сюжет мог бы быть воплощен на оперной сцене. И главной причиной, думаю, была непреклонность Свиридова, который выдвинул обязательным условием постановки то обстоятельство, что центральной фигурой должен стать негр, управляющий повозкой с трупами. Точнее, гигантская страшная маска этого негра...
Покровский как профессионал режиссуры понимал, что при кажущейся хлесткости приема на образе персонажа, который не произносит в пьесе ни единого слова и появляется лишь на несколько мгновений, спектакля не построишь. Но переубеждать Свиридова, яростно увлеченного своей идеей, было бесполезно. Они разошлись без скандала, но с ясным ощущением психологической невозможности дальнейшего обсуждения».
Но не может, не должна музыка такой силы лежать под спудом. Тем более когда после той «чумы», что с нарастающей тревогой ощущал кругом себя Свиридов (считавший весь революционный ХХ век для России катастрофичным, а в позднесоветскую эпоху ясно видевший, как вырождение государства и его отчуждение от народа ведут к распаду страны), мы пришли к «чуме» сегодняшней — новому общественному застою, на который страшно наложилась пандемия. Голос великого художника в такую пору особенно нужен.
Да, задача архисложная. И для композитора, музыковеда, текстолога. И для театра. Год назад Белоненко, посмотрев музыкальные работы вахтанговцев, решил, что в этом коллективе с ней, пожалуй, справились бы, написал режиссеру Римасу Туминасу письмо. Но ответа не получил.
Неужели еще 40 лет ждать? А есть ли они у нас?