Прямая линия с Владимиром Путиным прошла в 15-й раз
Как обычно, сразу по горячим следам разговора президента России со страной полетели подытоживающие цифры: под 2 млн вопросов поступило к главе государства, почти на 70 Владимир Путин ответил лично, на тысячи других будут даны поручения в соответствующие ведомства и инстанции. С учетом того, что многие в вопросах и пожеланиях повторяются, ничто и никто без ответа не останется. А сам разговор занял уже традиционные почти 4 часа. Не рекорд, но и этого вполне достаточно, чтобы сделать выводы.
И главный из этих выводов, пожалуй, такой: если бы президент отдавал подобным разговорам по 4 часа хотя бы три-четыре дня в неделю, жизнь россиян медленно, но верно могла бы меняться к лучшему. Погорельцы получали бы квартиры, онкобольные — дефицитные лекарства, мусорные полигоны не устраивали бы под окнами у людей, а дороги, по которым только на танке проедешь, давно отремонтировали бы.
Да много еще чего можно было бы сделать, если иметь возможность вот так же, только ежедневно пожаловаться Владимиру Владимировичу на свинцовые мерзости нашей жизни. Но такого, боюсь, даже он не вынесет.
А в целом вчерашний разговор принципиально мало чем отличался от 14 предыдущих. Люди и адреса другие, а проблемы все те же. Подавляющее большинство из них, поднятых в обращениях к президенту, направлены не по адресу. Ну не должен, что бы вы мне ни говорили, глава государства выяснять, почему кто-то решил строить дома у свалки с полувековым стажем или отправлять губернатора в затопленное село, где люди замучились ждать помощи и положенных выплат. Не должен! Но если Путин выясняет и посылает (сегодня же губернатор у вас побывает, пообещал глава государства «утопленникам» из кубанского села Краснокумское), значит, что-то в стране не так.
Значит, не работают те институты власти, которые обязаны каждый день знать и думать и про мусорные свалки, и про затопленные дома, и про массу других проблем и напастей, отравляющих жизнь граждан на вверенных этой власти территориях. И не только знать и думать, но и отвечать за результат.
Вот характерное включение из кол-центра — голос из Забайкальского края: «Сгорело село. У меня маленький ребенок. Нам предоставили непригодное жилье. Помогите получить нормальное». «Забайкальский край? Странно», — отвечает Путин. Вспоминает: деньги после пожаров-2015 были полностью выделены, порядка 300 млн руб-лей. Просит губернатора и прокуратуру разобраться. «Но в любом случае вашу проблему решим», — обещает президент. Решат, сомнений нет. Но как быть тем, кто не дозвонился, не достучался, не попался на глаза первому лицу? Ждать следующей «Прямой линии» через год?
Кстати, сразу после этого крат-кого диалога я посмотрел ленты забайкальских информагентств. Там все пришло в движение. Тут же посыпались сообщения о том, что по фактам, затронутым жительницей края в разговоре с главой государства, начинается прокурорская проверка, решается вопрос о предоставлении ей жилья, вопрос находится на личном контроле губернатора... Трудно поверить, что женщина впервые забила тревогу только в четверг, а до этого обращения к первому лицу государства никуда не писала, не звонила, не билась головой в стену. Но дело сдвинулось с мертвой точки только сейчас.
Это не «отдельные недостатки», это система не работает, Владимир Владимирович!
Накануне «Прямой линии» журналисты и политологи искали интригу в предстоящем действе. И главная из них состояла в том, объявит ли Владимир Владимирович о своем выдвижении на четвертый срок или погодит до более подходящего, торжественного случая. Но по мере того как разговор разворачивался, стало понятно, что нынешний случай точно не подходящий. Ибо неминуемо при таком общении с народом всплывает на поверхность вопрос: так мы же об этом уже говорили и три, и пять, и десять лет назад, почему же приходится снова и снова возвращаться все к тем же проблемам? Если чиновники их не решают, а добиться справедливости можно, только пробившись к микрофону и обратившись к первому лицу?
Даже если об этом никто вслух не скажет, все вежливо промолчат, вопрос этот витает в воздухе. И металл устает, а тут живые люди. Уставшие жить завтрашним днем.
Конечно, успокоить людей, сбить волну растущей тревоги — тоже задача важная. И с нею Владимир Путин справляется мастерски. Так действуют опытные спасатели-профессионалы, начинающие с фразы и интонации: «Спокойно, без паники...» Бедность, все больше тех, кто у черты или за чертой нищеты? Но сейчас лучше, чем в 1990-х: тогда нищих было 35-40%, сейчас — 13,5%. Третий квартал подряд — экономический рост. Значит, рецессия закончилась, говорит Путин. И подкрепляет вывод заготовленными цифрами: растут инвестиции в основной капитал, продажи автомобилей, золотовалютные резервы, зато на рекордно низком уровне удерживается инфляция.
Правительство опять предлагает повысить пенсионный возраст? Но пока это лишь разговоры, если и повышать, то потом, не сейчас. Реновация? Путин подчеркивает: здесь должно быть соблюдено право собственности. И призывает мэра Москвы не допускать формального отношения к реновации.
А вот мальчик Андрей из Находки просит президента решить проблему угольной пыли при перевалке угля в порту. Президент обещает посмотреть и на это.
Отвечая на обращение из Иркутска про низкие зарплаты учителей, президент напоминает: средняя зарплата учителя не должна быть ниже средней по области. Если в Иркутской области это свыше 30 тысяч рублей, то 16 тысяч у учительницы никак не должно быть. Адресует это напоминание губернатору, хотя, подозреваю, для того это не новость...
Сам жанр «Прямой линии» предполагает нечто вроде психотерапии, когда важно не что, а как сказал глава государства. Вряд ли стоит ждать, что тяжелейшие внешнеполитические проблемы будут обсуждаться в этом публичном пространстве с той же тщательностью и откровенностью, с какими они (наверное, точно не знаю) анализируются на Совете безопасности. Или что Владимир Владимирович поделится планами насчет того, как Кремль собирается сбивать волну молодежных протестов, возникшую, когда ее мало кто ждал и во власти, и в обществе.
Поэтому на вопрос, враг ли нам Запад или нет, мы слышим, что санкции нам только на пользу, мы включили мозги, а конфронтация с Россией подогревается в США нечистоплотными деятелями в политической борьбе. И что за протестными акциями стоят провокаторы и обманутые наивные молодые люди... Конечно, можно и в столь cжатой форме трактовать «злобу дня», но на фоне сегодняшних событий в стране и в мире, боюсь, этого уже недостаточно для многих и многих из народа, смотревшего, слушавшего и читавшего в четверг трансляции из Москвы. Надо думать над перезагрузкой жанра, так долго служившего делу общественной стабильности и всеобщего душевного покоя.
Или, опять же, переходить хотя бы на еженедельное общение с россиянами. Что резко повысит их шанс выиграть в эту лотерею — получить возможность обратиться к тому, кто еще может решить твои проблемы.
Про санкции и контрсанкции
«Россия всегда жила под санкциями, как только начинала вставать с колен... Не было бы Крыма — придумали бы что-то еще для сдерживания России... Те, что ввели санкции, потеряли больше, чем Россия... Будем смотреть, как дальше сложатся отношения со странами, которые вводят ограничения».
Про Украину
«Если кто-то хочет быть европейцем, пусть сначала счета свои закроет в офшорных зонах, а потом говорит о благе народа... Доборолась Украина до самого края», — завершает он цитатой Шевченко.
На вопрос с Украины («Почему вы нас бросили? Мы не бандеровцы, мы ходим на „Бессмертный полк“. Почему ваши телеканалы мажут нас одной краской?»): «Поддержкой мы боимся нанести вам ущерб. Спасибо вам за вопрос».
Про малый бизнес
«Но малый бизнес, вне сомнения, должен получать поддержку».
Про внуков
«Второй внук недавно родился... Не хочу, чтобы они росли принцами крови».