В Театре имени Ермоловой премьерой лермонтовского «Демона» отмечают сразу два юбилея — 200-летие поэта и 175-летие его самого романтического творения
Есть в этой закономерности нечто фатальное: судьбы Европы решались и в 1814-м, когда Лермонтов появился на свет, и в 1914-м, когда Россия весьма скромно отмечала его столетие под гром канонады Первой мировой, и в 2014-м, когда всего за несколько месяцев до 200-летнего юбилея поэта привычный нам мир снова начал колебаться и менять свои очертания. Празднование, безусловно, состоится, но не размахом его и масштабом измеряется созвучность творчества Лермонтова сегодняшнему дню.
Противостояние добра и зла никогда не было для него предметом отвлеченных философских рассуждений. В его собственной душе борьба эта возникла очень рано (первую редакцию будущего «Демона» Михаил Юрьевич создает пятнадцатилетним и продолжает работать над поэмой еще десять лет, дольше, чем над любым другим своим произведением), и с тех пор поэт всегда делает ее ареной душу конкретного человека — Арбенина, Печорина, Мцыри. В том же Демоне, «духе изгнания», больше от человека, нежели от падшего ангела, и каждый может разглядеть в нем и собственные черты, если осмелится. Дать такую возможность зрителю решил известный режиссер-хореограф Сергей Землянский, поставив в Театре имени Ермоловой спектакль «Демон. Версия без слов».
Режиссер не впервые отнимает у актера его главное оружие — силу слова, интонации, тембра голоса. В Театре имени Пушкина он поверял пластикой классику — «Материнское поле» Чингиза Айтматова и «Даму с камелиями» Александра Дюма-сына, в «Гоголь-центре» заставил замолчать персонажей «Машины» пост-постмодерниста Юрия Клавдиева. В распоряжении актеров Землянский оставляет только движение, но не танец как таковой, так что настроившиеся на очередной бодрый «данс-проект» могут не беспокоиться: завораживающая музыка Павла Акимкина хоть и изобилует темпераментными грузинскими мотивами (лермонтовский сюжет как-никак обязывает), но к лезгинке и картули дело не сводится. Это динамичная драматическая история, только рассказанная без слов.
В прошлом профессиональный танцовщик, Землянский хорошо знает, что далеко не каждый драматический актер может быть интересным в сложносочиненной хореографии (ради примитивной не стоит и огород городить). Зато в пластике может быть и убедителен, и искренен: тело человека, в отличие от языка, врать не умеет. В случае с «Демоном» это особенно ценно: не вина поэта в том, что сегодняшний зритель в большинстве своем высокой поэзии не приемлет, да и вообще словам не слишком доверяет. Особенно когда речь заходит о жажде власти или мщения, о муках ненависти или любви: слова, их обозначающие, стерты в мелкий песок, а сами чувства деградировали до мелких страстишек, коим так приятно предаваться и так не хочется противостоять.
Демон (Сергей Кемпо/Дмитрий Чеботарев) — не исчадие ада в чистом виде. Он вроде бы и рад полюбить, но — не умеет, потому что не умеет и не хочет отдавать, только брать, что гораздо приятней. И его чувство к Тамаре (Зоя Бербер/Маргарита Толстоганова) — не любовь, а страсть, попытка взять (нежность, сочувствие, ласку, красоту, в конце концов), не отдав взамен ничего, кроме весьма призрачного «и будешь ты царицей мира...». Слепая вера во всесилие любви — заблуждение из разряда вечных: каждое следующее поколение предается ему с новым азартом, и лишь немногие успевают до истечения срока жизни догадаться, что изменяют ее поступки, а не благие намерения. Большинство упивается своими страданиями, виня в них всех вокруг, начиная с Творца и заканчивая ближними. Подобно Демону, этим время от времени грешит каждый, а цивилизация знай успевает подбрасывать все новые соблазны.
Олег Меньшиков, художественный руководитель театра, дал добро на постановку не в последнюю очередь потому, что сам некогда играл Демона в спектакле Кирилла Серебренникова, поставившего его для «Театрального товарищества 814», известного частного проекта Олега Евгеньевича. Но спектакль, по не зависящим от создателей причинам, прошел всего несколько раз, а недоигранное не дает покоя. Для Меньшикова эта роль из тех, что притягивают к себе на всю жизнь. Безмолвная версия «Демона» получилась нервной, напряженной, яркой. Отправляясь в театр, знать первоисточник необязательно: желание прочесть придет после. Молодой аудитории он наверняка будет ближе, чем зрителям постарше, хотя Сергей Землянский сознательно отказывается «писать адрес на спектакле». Каждый, как известно, выбирает по себе. В том числе и театральные постановки.