В российском законе «О науке» появится термин «молодой ученый». Но станет ли людям, грызущим гранит науки, от этого легче?
Минобрнауки подготовило уже вторую редакцию закона «О науке», доработанную, как сообщается, «по замечаниям аппарата правительства РФ и заинтересованных федеральных органов исполнительной власти». В ней предлагается ввести, наконец, в юридический оборот термин «молодой ученый» и закрепить право на получение мер господдержки для тех, кто к нему будет отнесен. Впрочем, на этом новации и кончаются — все та же «широкая линейка мер господдержки молодых ученых (премии, стипендии, гранты, жилищные сертификаты и др.)», которая, очевидно, не в силах решить проблему омоложения отечественной науки. Тут бы задуматься, а есть ли вообще у нее будущее? Да вот беда: задуматься об этом, похоже, некому.
Так получилось, что все околонаучные новости я узнаю на бегу. В компанию утренних бегунов за здоровьем, стихийно сложившуюся в нашем парке, затесалось несколько ученых — пара «академиков», сотрудников РАН, преподаватель МАИ и серьезный товарищ из полусекретного ФГУПа. И когда они на дистанции начинают обсуждать наболевшее, ты волей-неволей подключаешься к разговору.
Истории они рассказывают занимательные. У того, кто из МАИ, на гранте Российского научного фонда был студент, вполне толковый. Есть в РНФ такие гранты, которые без молодых в научной команде не получишь, да еще этот студент работал у какого-то интернет-торговца сисадмином — удаленно, но по 32 часа в неделю. Так вот, когда он с блеском защитил диплом, парню оказали честь — позвали в аспирантуру. Но тут юноша принес для гранта справку с места работы с указанием оклада, и наш маишник оскорбился за всю науку: 128 тысяч в месяц! Аспирантская-то стипендия — тысяч семь с хвостиком. «Зато у нас, говорю, сплошной кайф, интересная задача, не то что рутина твоя сетевая, — продолжает рассказ преподаватель МАИ. — Ремень, говорю, затянуть придется, но кандидатская же и товарность твою поднимет». Да где там. Это, говорит парень, моя жизнь, и жить ее надо сейчас, на семь тысяч я ноги протяну...
Этот рассказ впечатлил фгуповца. До того он поливал своего начальника, который окружил себя свитой «помощников» из числа таких же тертых калачей и продолжает изо всех стареющих сил рулить и деньгами, и кадрами. В результате административная верхушка получает в месяц по миллиону, плюс-минус, а простые «научники», на которых все держится, тысяч по 40-50. Но в среднем-то все у него тип-топ...
Но тут фгуповец поменял тему и рассказал честной компании про институтского лаборанта, которого он взял в свой такой же эрэнэфовский грант при условии, что тот по осени пойдет к нему в аспиранты. Все шло хорошо, на исходе первого года юноша прекрасно отчитался за свою часть задачи, но тут случился приснопамятный исход айтишников. Который подхватил вихрем этого героя и занес его в Дубай. Когда его хватились дома, выяснилось, что кроме гранта фгуповского он участвовал еще в трех таких же. А по уложению РНФ имел право быть всего в двух, не более.
«В институте скандал, заплаченные парню 400 тыщ с гаком взыскали с главбуха, он же подписывал платежки. И стали после этого дуть на воду, чтоб ни шагу ни влево, ни вправо. Я директору говорю: не о том вы думаете! Парень по всем грантам прекрасно отработал — по научной части у экспертов РНФ никаких к нему претензий. Мы тут наукой занимаемся или что? — повествует фгуповец. — Думать-то надо о другом: почему Россия велика, а этот молодой пройдоха везде нарасхват?»
Кстати, оба наших «академика» эту историю тоже знают, такой у нее был резонанс. Но на этот раз они недоумевали о другом: вот, говорят, мы каждый год пишем по своим грантам в РНФ отчеты. Почему мы их пишем на двух языках, на русском и на английском? Нет, язык для них не проблема, они и пишут, и читают на нем свободно. Но гранты-то русские. Кто, черт возьми, в РНФ не понимает русского?
И это они еще не видели очередной редакции проекта закона «О науке», который сработали в Минобрнауки. Сколько еще всякого интересного я услышу!