Готовящиеся Госдумой поправки к закону о социальном обслуживании могут лишить помощи самых больных и несчастных
Госдума готовится принять в третьем чтении поправки к закону о социальном обслуживании, которые позволяют отказать в социальной помощи тем, кто на эту помощь претендует, но имеет некоторые заболевания. Правительство поддержало законопроект, а значит, поправки будут приняты — возможно, уже в декабре. Речь идет о самых обездоленных: пожилых, одиноких, инвалидах, тяжело и неизлечимо больных. Эти люди, как правило, не могут себя обслуживать: сходить за продуктами, в аптеку, к врачу, приготовить еду, постирать. В соответствии с законом об основах социальной помощи, заботу о таких гражданах берет на себя государство, которое для этого создало сеть центров социальной помощи, выделяя немалые средства из бюджета. Так вот, новые поправки могут лишить такой помощи самых больных и несчастных.
Хотя законопроект вроде бы продиктован заботой о социальных работниках, его целесообразность вызывает вопросы. «Документ направлен прежде всего на защиту труда социальных работников. В том случае, если у человека диагностируется опасное для здоровья окружающих заболевание (туберкулез, иные инфекционные заболевания, психические расстройства и др.), то ему будет отказано в обслуживании на дому, в стационаре и в полустационаре», — поясняет депутат Госдумы Екатерина Стенякина.
То есть соцработников мы защитим, а кто защитит обреченных? Что касается социального стационара (в просторечии — дома престарелых), то туда, в соответствии с уже действующим законом, и сейчас таких пациентов не возьмут. Пока им худо-бедно помогали соцработники на дому, но если поправки примут, то и этого шанса не будет. Как уверяют авторы законопроекта, в этих случаях социальная служба должна будет «проинформировать соответствующие мед-учреждения, которые должны взять этого пациента на учет и медицинское сопровождение». «Это значит, что люди не останутся один на один со своей болезнью. Им начнут оказывать помощь узкопрофильные специалисты. И длиться это будет до тех пор, пока человек не выздоровеет», — говорит депутат Стенякина.
Да уж, оторвалась слуга народа от реальной жизни! В депутатском представлении стоит оповестить медиков о том, что в их услугах кто-то нуждается, как те стремглав бросятся на помощь. На самом деле даже вызвать врача на дом для таких пациентов — проблема. Теперь же все получатели соцпомощи должны будут пройти комиссию, чтобы получить справку об отсутствии противопоказаний.
Как это сделать, если человек самостоятельно не может выйти из дома? Как быть тем, кто болен хроническими болезнями, которые вылечить невозможно, — шизофренией, например? Больной будет вынужден всю жизнь провести в психбольнице? Какие расходы для этого потребуются? Может, экономичнее все же три-четыре раза навестить такого пациента на дому? Врач не поможет с продуктами и лекарствами, не приберется в доме, не решит другие бытовые проблемы. Все это государство хотело бы сбросить на плечи родственников. Если они есть...
Выходит, под благовидным предлогом охраны жизни и здоровья соцработников депутаты вознамерились снять с государства еще некоторые социальные функции. И неважно, каковы заслуги пациентов перед этим государством, где эти люди израсходовали свое здоровье.
Впрочем, и сейчас получить социальную помощь не так просто. Ежегодно к ее потенциальным получателям государство посылает полномочного представителя, который проверяет, не окружен ли пожилой человек дюжиной слуг и охранников, действительно ли он не может ходить своими ногами или только притворяется лежачим... А может, у престарелого инвалида есть подруга или родня? Тогда заботы будут переложены на их плечи.
Например, если у 94-летней старушки-инвалида, проживающей в маленькой квартирке в Москве, есть 64-летний сын, который зарабатывает 80-100 тысяч рублей, то никакой соцпомощи бабушке от государства не светит. По логике депутатов и чиновников, сын должен нанять своей матери сиделку за 60 тысяч рублей в месяц и выживать на оставшиеся средства. Или оставить работу и самому ухаживать за инвалидом, получая от государства за это 1200 рублей в месяц.
При этом большая часть декларируемых государством льгот и бесплатных услуг для инвалидов существуют лишь на бумаге. «На все наши обращения с просьбой повысить пособие по уходу хотя бы до размеров МРОТ Минтруд отвечает, что это нецелесообразно, так как есть СДУ», — говорит руководитель общественного движения «Право на уход» Светлана Штаркова. СДУ — это система долговременного ухода, которую создает государство. Она предполагает, что соцработники будут приходить домой к тем людям, кому нужно помочь с гигиеной, приготовлением пищи, уборкой, и тратить на обслуживание клиента до 28 часов в неделю в зависимости от его состояния. Такая услуга должна быть бесплатной. Практически нереальные цели... Но, как говорят специалисты паллиативной помощи, система более или менее работает в трех десятках регионов страны. И из нее теперь хотят исключить больных. Сэкономить.
По большому счету все эти рассуждения касаются крупных городов, где есть мало-мальски сложившаяся система соцпомощи. Что касается глубинки и сельской местности, то там об этом и речи нет. Одинокий инвалид — это в большинстве случаев приговор.
Есть и другие проблемы. Из-за низких зарплат соцпомощью занимаются непрофессионалы, выброшенные на обочину жизни люди. Они не умеют обращаться с больными и престарелыми и не собираются учиться этому. Относительно Москвы могу сообщить хитромудрым депутатам, что соцпомощь в столице в большинстве случаев выродилась в систему накруток и выкачивания денег из бюджета.
Как это происходит? Каждому пациенту специальная комиссия определяет положенный объем услуг в соответствии, так сказать, с его возможностями (сидеть, стоять, ходить, держать ложку). Чем немощнее человек, тем больше помощи ему выделяют. Это может быть 10-12 позиций, в том числе уборка квартиры, помощь в мытье, приготовлении пищи, кормление. Есть услуга по «вертикализации» — помочь больному присесть на кровати. Но все это на бумаге. А на практике социальный работник оказывает две-три услуги, но пишет, что кормил пациента с ложечки, выгуливал, купал, обстирывал. В конце месяца этот список подсовывают слепому и глухому пациенту для утверждения. И попробуй не подпиши!
Таким образом соцработники набирают себе десятки пациентов, чтобы заработать больше. По факту же каждому подопечному достаются лишь минуты внимания. Зато бюджетные деньги осваиваются, и пишутся красивые отчеты о масштабной помощи людям. Такую картину вам опишет любой, кто сталкивался с государственной социальной помощью. Но мало кто жалуется или требует — можно лишиться последней соломинки.
Есть еще, по крайней мере в продвинутой Москве, поликлиническая патронажная медицинская помощь. Специальные врачи должны хотя бы раз в три месяца посещать больного, который сам не может прийти в поликлинику. Медсестра патронажной службы в случае необходимости сделает укол. Но по факту в период пандемии эти врачи навещали своих пациентов раз в полгода. Ни о каком серьезном лечении здесь говорить не приходится. Стандартные отговорки: что вы хотите, в таком возрасте... Правозащитники опасаются, что в случае принятия поправок в закон об основах соцпомощи те, кто в ней нуждается, «потеряются» между ведомствами и структурами. У семи нянек дитя без глаза.
В ноябре Госдума приняла в первом чтении поправки к тому же закону об основах социальной помощи, согласно которым эта помощь станет бесплатной для некоторых категорий граждан. Например, для инвалидов и участников Великой Отечественной войны, если такие еще остались. Правда, поправками учтены и просто инвалиды боевых действий, которых у нас, видимо, станет теперь немало. Пока же такие еще и платят за помощь государству. В Москве плата может достигать 1600 рублей в месяц, в зависимости от размера пенсии и набора соцуслуг. Эти деньги, конечно же, не покрывают затраты на соцпомощь, которые в общем бюджете страны занимают мизерную долю. Но, с точки зрения ветеранов, взимание платы с обездоленных является унизительным.
В нашем государстве, которое называет себя «социальным», эти самые несчастные россияне должны быть окружены особой заботой. Помощь им надо бы не сокращать, а расширять. Тем более что с точки зрения бюджета это скорее моральный, а не материальный долг перед гражданами. А для них это шанс последней надежды.