Башмет, Гармаш и Достоевский рассказали, как извести любовь без ножа и кастета
В нынешнем сезоне на афише Малого театра появилось сразу два спектакля по произведениям Достоевского, к творчеству которого в этих стенах давно не обращались. Но если сценическая версия романа «Идиот» полностью выдержана в традициях прославленной труппы, то «Кроткую», созданную совместно с Зимним фестивалем искусств Юрия Башмета, можно назвать смелым экспериментом в области так называемой «симфо-драмы», дающей оркестру возможность стать полноправным участником сценического действия.
У Малого есть опыт в этом жанре – пушкинская «Метель», в которой бессмертную музыку Георгия Свиридова исполняет оркестр театра. Но на сей раз задача стояла более сложная – действующим лицом спектакля предстояло стать камерному ансамблю «Солисты Москвы» с маэстро Башметом за дирижерским пультом, и звучать должна была не стопроцентная классика, а музыка абсолютно современная, написанная специально для этого спектакля Кузьмой Бодровым, одним из самых востребованных сегодня композиторов. И Малый театр доказал, что «оплот академизма» отнюдь не чужд поискам и новациям.
Юрий Соломин – выросший, напомним, в семье профессиональных музыкантов – без колебаний одобрил новаторскую для его театра идею, инициатором которой был Сергей Гармаш, чья актерская энергетика, заметим, совершенно не вписывается в строгий канон щепкинской школы (недаром его в свое время в Училище имени Щепкина не приняли!). Достоевский же для Сергея Леонидовича – автор знаковый. А на спектакль по «Кроткой» артиста вдохновил пример коллеги – Константина Хабенского, для которого режиссер Виктор Крамер вместе с Кузьмой Бодровым сочинили спектакль «Не покидай свою планету» по мотивам сказки Антуана де Сент-Экзюпери о Маленьком принце. Несмотря на плотный график Юрия Башмета и «Солистов Москвы», постановка эта вот уже шесть лет идет в репертуаре театра «Современник».
«Кроткая», которую сам Фёдор Михайлович называл фантастическим рассказом – это, по сути, вывернутый наизнанку миф о Пигмалионе: человек с мертвой душой, то есть лишенный какого бы то ни было творческого начала, пытается «усовершенствовать» юную, тонко чувствующую девушку, превратив ее в куклу, воплощающую его представления о «высоком женском идеале». За минувшие полтора столетия – повесть написана в 1876 году – сюжет этот стал даже еще злободневней, чем при жизни автора. И это дало режиссеру право (Крамер всегда сам сочиняет сценографию) отойти от незыблемого для Малого театра правила – играть текст в стилистике эпохи его создателя. Джинсы, кеды, рубашка из масс-маркета, разве что в длинном пиджаке угадывается сюртук времен Достоевского – таким предстает перед публикой герой Гармаша, которого писатель даже не удостоил имени.
Отставной штабс-капитан, выгнанный из полка за трусость, дворянин, избравший презираемую обществом «карьеру» ростовщика. Дни его проходят между уходящих в черную пустоту картотечных шкафов, по которым он старательно раскладывает чужие беды и горести, а заодно и свои собственные скудные утехи. Он своими руками воздвиг для себя тюрьму, сквозь решетки которой подсматривает за подлинной жизнью, добровольно отказавшись от участия в ней.
Он царь и бог в своей камере-одиночке – но много ли радости быть царем без раболепной свиты и божеством без истово верующих! Бедная сирота, приносящая в заклад последнее – семейную икону, тихая, скромная, работящая – самая что ни на есть благодатная «глина» для того, чтобы вылепить игрушку по своему вкусу.
На роль Кроткой изначально пробовались молодые актрисы Малого театра, но в итоге режиссер пригласил студенток Щепкинского училища. Шесть хрупких девушек в черных до полу платьях и деревянная кукла на шарнирах, ведомая их руками – семь заветных добродетелей, самую главную из которых, любовь, невозможно дергать за ниточки, подобно марионетке.
Увы, мы, обитатели XXI века, только тем и заняты, что пытаемся жестко регламентировать и четко структурировать человеческие взаимоотношения, за лесом тщательно выстроенных правил переставая видеть друг друга. И даже прозрения классиков нам не указ…