Попасть в гости к Игорю Лученку достаточно сложно. Но не потому, что недоступен. Просто Игорь Михайлович... дома бывает редко. Сегодня он тут, а завтра может оказаться на другом конце планеты или же на разбитом филармоническом автобусе ехать в дальний сельский клуб, чтобы выступить перед земляками.
Его песни "Спадчына" и "Мой родны кут", написанные на слова великих белорусских поэтов Янки Купалы и Якуба Коласа, стали, в сущности, национальными гимнами. Их поют и в торжественных случаях, и в совершенно непарадных обстоятельствах.
В отличие от многих своих коллег Лученок не склонен к богемной жизни и сибаритству. Много занимается спортом. Не расстается с матросской тельняшкой, словно приросшей к его телу с тех пор, когда по комсомольским путевкам бывал с концертными бригадами у моряков Северного флота, выступал на подводных лодках, военных крейсерах и эсминцах. В Минске же его соседями по элитному дому - своеобразному аналогу московского "дома на набережной" - является совсем другая, непростая публика: маститые писатели и бывшие партбоссы, теперешние чиновники и "новые белорусы". С этого дома и начался у нас разговор.
- В доме над Свислочью оказался, когда уже стал известным композитором. А вообще-то я знаю, как живется нашей творческой интеллигенции - неоднократно приходилось хлопотать за того или иного музыканта или певца, скитающегося с семьей по чужим углам. Сам пережил это. Ребенком привезла меня матушка из Марьиной Горки, где жила тогда наша семья, в Минск. Я поступил в музыкальную школу при консерватории и жил у папиных друзей, пока не переехали сюда и мои родители. Ютились мы в какой-то сараюшке на окраине города, потом была комната в коммуналке. Туда же, к родителям, привел я и свою жену.
- Как же вам, никому не известному молодому человеку, без "крепкой руки" наверху и связей удалось сделать имя?
-Трудом. Безумно каторжным трудом. И спасибо людям, которые работали тогда в комсомоле. Это они заприметили, как говорится, подающего надежды юношу. Ну а дорогу в мир открыла Москва. По комсомольским путевкам я побывал практически на всех ударных стройках великой страны. В Министерстве обороны мне говорили так: вот карта СССР, покажите точку, куда хотите поехать. Новая Земля - пожалуйста, Казахстан - ради Бога! Я ездил с концертными бригадами по всему Союзу, а позднее были Чили, Куба, США, десятки стран, о которых я раньше знал лишь из учебников географии.
- Говорят, что вас очень ценил тогдашний руководитель республики Петр Миронович Машеров...
- Что касается Машерова, то он был человеком образованным, ценил людей творческих, посещал концерты, театры, выставки. Всегда находил время, чтобы встретиться и побеседовать.
Будучи молодым композитором, я написал песню о Ленине "Он родился весной". Она звучала на всех торжественных концертах, была своеобразной визитной карточкой БССР на всесоюзных фестивалях. Потом мною была написана баллада на стихи Геннадия Буравкина "Поклянемся, товарищ", посвященная коммунистам, цикл о Дзержинском, Кирове, Островском под названием "Революция наша вечная". Цикл, кстати, был издан, но... не востребован временем. Я почувствовал, что герои моих произведений - люди из прошлого, они уже не интересуют и не вдохновляют общество. Однажды мы с сыном поехали на отдых в Сочи, где я хотел показать ему памятник Николаю Островскому, но тот не загорелся этой идеей.
- И вы огорчились?
- В свое время меня вдохновляла книга Островского "Как закалялась сталь". Я чувствовал много общего с героем романа Павкой Корчагиным.
- Коммунистическая идея все еще привлекательна для вас?
- Сама по себе идея эта прекрасна (в свое время я даже писал песню на слова Карла Маркса.), но вряд ли она осуществима. Проблема в том, что в мире, по-моему, нет справедливости и не может быть равенства. Кстати, я также писал песню и на слова Зенона Позняка, создателя Белорусского национального фронта. Позняк эмигрировал, а песня "Аве, Мария!" звучит.
- Вы часто бывали в странах так называемого социалистического лагеря. Не приходилось испытывать на себе негативное отношение людей, которые уже тогда противились советскому диктату?
- В Чехословакии я был месяца за полтора до начала там известных событий. Помню художественную выставку. Картина. На ней прекрасный сад, среди которого на цветущем дереве повесился человек. В руке у него зажата лейка, из которой он только что поливал цветочки. Другая картина. Высокую гору несколько раз опоясывает шеренга куда-то идущих людей. Вновь подходящие спрашивают: "Куда мы идем?" Им отвечают, что идем, мол, верным путем, ведь впереди тоже идут какие-то люди... Все это, как вы понимаете, было про нас, советских.
- Вы могли бы написать интересную книгу о том времени, о встречах с известными политическими и государственными деятелями.
- Я встречался с Ярузельским, Дубчеком, Корваланом, Альенде. Во времена Корвалана в стране были пустые полки магазинов. А мы выступали в коммунистических клубах. Потом пришел к власти Пиночет и все изменилось... Встречался с Че Геварой, трижды с Фиделем Кастро, кстати, последняя наша встреча произошла под конец 2000 года - я был членом официальной делегации, сопровождавшей президента Лукашенко во время визита на Кубу. Может быть, когда-нибудь, когда не буду так занят делами, я и напишу такую книгу.
- И раньше, и теперь вы достаточно близки к тем, кто находится у власти в Белоруссии. Да и работа в перестроечном Верховном Совете СССР свела вас с известными в политических кругах личностями...
- Я добился в этой жизни всего сам, и мне не нужны высокие покровители. В большую политику я пошел, думая, что таким способом можно "подсобить" культуре и искусству. Политиком в общепринятом смысле я так и не стал. Моя политика - это музыка. Действительно, я неплохо знал и знаю многих "бывших". Кирилл Трофимович Мазуров незадолго до смерти говорил: "Жизнь - больно жестокая штука". Петр Миронович Машеров также был крайне утомлен властью... Старая партийная гвардия, к сведению, весьма тесно контактировала с людьми творческими. А теперешнее поколение власть имущих, как правило, довольно прагматично, к культуре относится скептически, искусство не очень любит, не очень понимает и не очень ценит. Когда я однажды обратился к одному достаточно высокому чиновнику по делам, касающимся нашего творческого союза, он не дал мне даже фразу закончить, нетерпеливо перебил: "Говорите быстрее!" После такого общения с властью я перестал делать попытки искать среди них союзников.
- Игорь Михайлович, откройте секрет, как у вас рождаются мелодии? Может, они к вам приходят во сне?
- Рождение мелодии - тайна от Бога. Никакие университеты не могут этому научить, хотя я и написал научный труд по мелодизму "Эволюция музыкальных технологий в современном песенном жанре". Мелодия - это продукт духовного опыта творца. На могиле деда земляки спросили, почему у меня так много грусти в песнях. Да потому, что на долю моего народа выпали большие испытания, довелось пережить множество потерь и трагедий. Поэтому в моих произведениях часто звучит такая интонация.
- Ваши песни постоянно на слуху, они звучат по радио и телевидению, исполняются в концертах. Наверное, вы один из самых богатых людей в республике?
- Даже слушать смешно такое. Хотя вполне я мог бы быть богатым человеком, если бы жил, скажем, в Японии или Норвегии, где авторские права более эффективно охраняются государством. У нас же многое держится на энтузиазме. Ты, композитор, пиши. Твои произведения будут использовать. А платить за работу никто не собирается. Эксплуатация и присвоение чужого труда. Я писал музыку к фильмам, к спектаклям, а в результате мне выплачивали лишь часть обещанной суммы, а то и просто элегантно "забывали" об авторе. Мой сын, юрист, по собственной инициативе взялся за научную работу по теме "Авторские права на музыкальные произведения". Может быть, она пригодится для создания соответствующих законов в нашей стране.
- Но ваше-то имя уже давно работает на вас!
- Люди поют мои песни. Узнают на улице, подходят, спрашивают, почему мы так плохо живем, когда появится свет в конце туннеля.
- Они считают, что талантливый человек знает и понимает гораздо больше, чем они, что он может повлиять на те или иные процессы, высказать их боль. Вы оправдываете их надежды?
- Хотел бы. Вся боль людская - в моих песнях. Помните, весной 1999 года на Немиге в давке у входа в метро погибли 54 человека? Я написал песню "Колокола Немиги". Еще одна песня "Рыдала музыка в метро" - о бывшем солдате Великой Отечественной, играющем на гармошке в подземном переходе. "Куропаты", "Чернобыльское танго", "Дом престарелых" - это все о нашей сегодняшней жизни с ее многочисленными проблемами. Я эмоциональный человек, очень остро реагирую на человеческие страдания и царящую в мире несправедливость. Поэтому пишу не только лирические произведения о любви...