Казахстан не одинок в девальвационных метаниях: раньше рухнула гривна, про рубль все видно, есть угроза похудания белорусского «зайчика»
В минувшие выходные жители Казахстана попробовали было выразить свою печаль по поводу обрушения курса тенге, но протестующих быстро разогнала полиция — и с этой печалью нашим соседям придется жить дальше. Тенге не упал. Его безжалостно уронил Национальный банк Казахстана, позволив доллару взлететь со 155,5 до 184,5 тенге (на 19%). Объясняют это стремлением Казахстана поддержать своих экспортеров, ослабив заодно импорт. Российские промышленники уже обеспокоились случившимся. Ожидается, что поставки отечественных автомобилей и других товаров в Казахстан значительно снизятся, поскольку девальвация — это всегда обвал не только валюты, но и потребительского спроса.
Казахстан не одинок в девальвационных метаниях. Чуть раньше рухнула гривна, что было подготовлено острейшим экономическим кризисом на Украине. Про рубль мы с вами все видим — его ослабили, чтобы сократить бюджетный дефицит. И с национальной валютой Белоруссии дела обстоят совсем не блестяще. Правда, она сдавала позиции плавно еще с апреля 2012 года. Что, впрочем, не отменяет угрозы и более резкого похудания «зайчика».
Получается, напасть общая, а объяснения разные. Так, власти Казахстана намекают, что опустили тенге в ответ на ослабление рубля. Объяснение так себе. Российская валюта не рушилась так молние-носно, как тенге. Кроме того, Казахстан давно позиционирует себя как остров стабильности, а такие фокусы с национальными деньгами рушат выстраданный образ. Становится очевидно, что за благополучной витриной развития экономики скрываются серьезные проблемы. По данным Агентства республики Казахстан, промышленное производство в ней за 2010 год выросло на 10,5%. Но уже в 2011-м рост составил 3,5%, а в 2012 году — всего 0,5%. В 2013-м чуда тоже не случилось...
Власти Казахстана отчаянно искали в последние годы внешних решений внутренних проблем. Они старались теснее связать страну с Китаем, в то же время участвуя в создании Таможенного союза. Но так вели себя многие страны: Россия вошла в ВТО, Украина сделала это еще раньше на очень плохих условиях, а затем устремилась в ассоциацию с Евросоюзом, Белоруссия связала надежды с ТС. Этот евроазиатский блок старались подавать как коалицию здоровых (в отличии от охваченного кризисом ЕС) экономик. Но ни одна из них не была подлинно здоровой.
Казахстан подошел к девальвации уже с кризисной бациллой. При этом власти так и не поняли: обвал тенге не поможет экономике, зато ослабит и без того небогатых потребителей. Выгоды для корпораций от столь значительного падения тенге могут быть перекрыты еще и политическими рисками. Опросы демонстрируют народную любовь к лидеру страны, но подобные чувства быстро тают, когда тает материальное благополучие граждан.
Всякая девальвация приносит в жертву доходы большинства людей. Либеральные экономисты учат нас воспринимать это как благо для экономики, а значит — как временную потерю. Однако в случае с Казахстаном дело обстоит сложнее. Здесь свой тупик — не такой, как на Украине, но с похожим результатом. Как там говорил Толстой — «а каждая несчастная семья несчастна по-своему». Ключевое слово здесь — «несчастна».