Популярный актер сыграл самого себя в нашумевшем сериале
В заповедных лесах проходят съёмки экстремального реалити-шоу. В радиусе более ста километров нет населённых пунктов, дорог, сотовой связи. Игроки двух команд борются за крупный денежный приз, который достанется участнику, сумевшему дойти до конца. Внезапно на проекте происходят мрачные события: исчезает съемочная группа, гибнут люди. И начинается настоящая, а не бутафорская игра на выживание...
Первый сезон сериала с таким напряженным сюжетом завершился вчера на ТНТ. Одну из главных ролей в этом триллере, который так и называется — «Игра на выживание» (производство «Амедиа Продакшн»), — сыграл известный актер Алексей ЧАДОВ. Сейчас он занят на съемках своего режиссерского дебюта. Не без труда, но удалось дозвониться до него.
— Алексей, в сериале вы сыграли самого себя — популярного актера Алексея Чадова, который принимает участие в реалити-шоу наряду с простыми, не звездными участниками. Как вам этот опыт?
— Не скажу, что это было полноценное камео. Что-то в герое по имени Алексей Чадов есть от меня, что-то — от написанного сценаристами персонажа, которого, в принципе, мог бы сыграть другой актер с более-менее известной фамилией. Играл я вроде самого себя в предлагаемых обстоятельствах, но в реальной жизни я вел бы себя более решительно.
— У вас была возможность по ходу съемок корректировать роль?
— Да, я мог высказывать какие-то свои пожелания, и режиссер Карен Оганесян охотно шел мне навстречу. Но все-таки мой герой уже был вписан в достаточно жесткую сценарную конструкцию, так что в итоге получилось, скажем так, полу-камео. Но мне в любом случае было интересно.
— Меня в сериале, помимо прочего, заворожили необжитые, дикие и при этом очень живописные места. Расскажите, как проходили съемки...
— Мы снимали в потрясающе красивых местах. Полторы тысячи метров над уровнем моря. Была трудная экспедиция со всеми вытекающими отсюда неудобствами бытового характера. Я снимался параллельно в другой картине, так что постоянно мотался туда-сюда. Дорога была тяжелая: от аэропорта еще пять часов по горному серпантину. Завидовал ребятам, которые жили на базе постоянно.
— В сериале много жестких, натуралистичных сцен, особенно во «взрослой» версии с рейтингом 18+, которую можно смотреть на видеоплатформе Premier. А вы, я знаю, человек православной культуры. Как одно сочетается с другим?
— Да, я человек православный. И что, я при этом живу на небесах? Нет, я живу в жестком, хищном мире, как и все мы. В мире, где есть ложь, подлость, насилие. Где зло борется с добром. И эта война продолжается в наши дни. Я верю в добро в глобальном масштабе, хочу, чтобы оно победило, чтобы наш мир стал гуманнее. На деле пока все происходит по-другому. Поэтому я не гуляю по жизни в розовых очках.
— Но для вас в актерской профессии (и без того, по мнению церкви греховной) существуют некие табу, нравственные запреты?
— Да, я не буду играть убийц, извращенцев, патологически больных людей. Никогда не сыграю дьявола — даже в условном, жанровом кино. Мне это неинтересно.
— А предлагают?
— Раньше предлагали роли разных маньяков, насильников, но я дал понять, что это не моя история. Не стану играть роль, если не могу найти оправдание для своего героя. При этом я могу оправдать действия человека, который находится на войне, в горячей точке. Могу понять мужика, когда ему приходится идти на радикальные меры ради спасения семьи, детей. Тут для меня нет вопросов. Я и сам готов совершить возможное и невозможное ради блага своих близких.
— Видимо, не случайно ваш режиссерский дебют под названием «Джон» посвящен как раз войне — на сей раз сирийской. Как возник этот замысел?
— Я давно интересуюсь сирийскими событиями. Постоянно общаюсь с бойцами, которые туда летают. То, что происходит сегодня в Сирии, — это не просто очередная война. Для меня это некая точка на карте боевых действий, где сосредоточены интересы всего мира, в том числе и России. Разобраться в этом мне, как мужчине, гражданину своей страны, с самого начала было очень интересно. А как я пришел к написанию сценария на эту тему — отдельная история.
— Не поделитесь?
— Я давно хотел сделать фильм в качестве режиссера или продюсера. И, возможно, самому сыграть в нем роль. Долго ждал, искал подходящий материал. Хотелось чего-то такого — остросюжетного, жанрового, но и одновременно драматического, героического, — от чего на съемочной площадке буквально кружится голова. Чего-нибудь такого в стиле выдающихся голливудских фильмов «По соображениям совести» Мэла Гибсона, «Снайпер» Клинта Иствуда, «Повелитель бури» Кэтрин Бигелоу. У меня давно такого материала не было. Хотя мне вроде жаловаться на свою актерскую судьбу грешно. Были такие яркие фильмы, как «Молот», «Аванпост». Но это все-таки другое...
И вот я ждал-ждал, а полтора года назад полетел в Екатеринбург на дни памяти моего учителя Алексея Балабанова. Я представлял фильм «Война», в котором сыграл свою первую и, наверное, до сих пор свою самую любимую роль. Передо мной сидела молодежная аудитория — от 18 и до 30 лет. Я был поражен, что фильм, снятый 20 лет назад, до сих пор живет и вызывает у нового поколения острейший интерес. По дороге в Москву я много думал о картине, о своем герое Иване Ермакове. Добрался домой, взял стопку чистой бумаги и начал писать сценарий. А образ Ивана Ермакова взял с собой как талисман.
— Это был ваш первый литературный опыт?
— Ну, я пописывал раньше какие-то рассказики, сюжеты для клипов и рекламных роликов, но это была такая несерьезная писанина. А тут надо было с нуля придумать историю, придать ей кинематографичную форму, насытить правдивыми обстоятельствами. Я заново встретился со своими воевавшими друзьями, пришлось даже зайти в кабинеты известных людей, которые связаны с этой войной, погрузиться в умные книги. Словом, с разных сторон собрал информацию. И за два месяца написал сценарий.
— Что было дальше?
— Отправил сценарий продюсеру Сергей Сельянову, с которым, напомню для читателей, Балабанов сделал все свои фильмы. Переживал я, не скрою, сильно. Но история Сельянову понравилась. Дальше все покатилось само собой. Я снимался в новых проектах и урывками дорабатывал сценарий. На это ушел еще год. В итоге я так прикипел к этой работе, что мне стало жалко отдавать сценарий в чужие руки. Я как-то проговорился об этом главному редактору студии СТВ Саше Архипову, с который мы были в постоянном контакте. И вот на очередной планерке Сельянов неожиданно спросил у меня: «Что, хочешь режиссером стать? Ну, тогда иди и снимай тизер, пока погода хорошая». Я снял тизер, и меня утвердили на фильм в качестве режиссера. Я же сам играю в нем и главную роль.
— Ого, круто, один в трех лицах. В какой стадии сейчас находится фильм?
— Сняли где-то половину метража. Съемки проходят в Москве, Турции, предстоит экспедиция еще и в Казахстан.
— Когда надеетесь закончить фильм и показать его публике?
— Это Всевышнего надо спрашивать. С большими трудами из-за карантина вошли в съемочный период. Никто не знает, что будет завтра. Живем в сложное время, двигаемся с оглядкой. Прошли те времена, когда можно было ходить по жизни в шлепанцах и вразвалочку, лениво ковыряя в носу. Из-за пандемии, санкций, событий в Белоруссии время нынче сродни военному. Бежим вперед в кирзовых сапогах с оружием в руках, постоянно оглядываясь направо-налево-назад...
— Вы политизированный человек?
— Я сейчас политически не активен. Потерял в какой-то момент к политике интерес. Политическая повестка постоянно меняется, нужно за ней следить, держать нос по ветру, а это не мой стиль. Поэтому я выбрал, скажем так, политический нейтралитет, нахожусь в нем, и мне комфортно. Но я, разумеется, патриот своей страны. Хочу, чтобы в России была не обязательно такая уж сытая, но спокойная, мирная жизнь. Даже в мыслях не держу, что могу навсегда уехать из России, эмигрировать. Я немало поездил по миру, пожил немного в Америке и знаю, что судьба эмигранта — порой хуже тюрьмы.
И, разумеется, я против революций, лимит на которые Россия, как мне кажется, исчерпала еще в прошлом веке. Я за цивилизованные отношения между государством и обществом. За диалог народа и власти без крови и насилия. Это и к событиям в Белоруссии относится. Такова моя нынешняя гражданская позиция, если в общих чертах.
— Но вернемся к вашему фильму. Вы уже сказали, что образ Ивана Ермакова из фильма «Война» стал вашим талисманом. Опыт работы с Балабановым вам сильно помог?
— Балабанов мне не просто помог, он, как это высокопарно ни звучит, помогает мне до сих пор. Я прошел у Леши колоссальную профессиональную, жизненную школу. Да, я снялся у него в одной картине, но она была большой, сложно-постановочной, и этот опыт бесценен. Каждый съемочный день «Войны» я до сих пор помню, вижу как наяву.
И потом, у нас были с Балабановым одинаковые взгляды на то, какое кино надо смотреть, какое кино любить, какое кино снимать. В его фильмах был редко достижимый баланс натуральности, документализма и обжигающей художественной правды. Мне самому это близко. Я не могу смотреть просто красивое, академично снятое, правильно сыгранное кино. В кадре должна быть, прежде всего, реальная жизнь. Чтобы люди не говорили потом: «Так только в кино бывает». Если зритель так говорит, значит, фильм никуда не годен. Поэтому снимаю свое кино по-настоящему, честно, на пределе своих сил и возможностей.
— О чем будет фильм?
— Рассекречивать сюжет не могу. Скажу только, что это не политическое, а тем более не пропагандистское кино. Я не разбираю в своем фильме, кто первым начал, кто прав в этой войне, кто виноват. В фильме будут не только русские, но и сирийцы, американцы, беженцы, дети, мародеры — все, кто варится сейчас в сирийском котле. Скажу еще, что Минобороны России не имеет к фильму никакого отношения, хотя я им посылал сценарий, и он им вроде понравился. Это будет мой авторский взгляд на тот ад на земле, в котором окажутся герои фильма.
— В нашем разговоре вы уже упомянули пандемию. Как пережили режим самоизоляции?
— Прекрасно пережил. Если бы еще не всеобщая неопределенность, которая витала над страной, над миром... А так самоизоляция для меня — привычное, естественное состояние. Я не люблю скопления людей, бессмысленные тусовки. Давно живу за городом, в 30 километрах от Москвы. Привык проводить время с родными людьми, с семьей. Поэтому карантин воспринял как каникулы.
Много занимался спортом, каждое утро начинал с основательной пробежки, гулял в лесу. Много общался с сыном, которому летом исполнилось 6 лет. Научились с ним хорошо читать, это моя родительская радость. Посмотрел множество фильмов, да и вообще пожил наконец-то размеренной жизнью, в которой не надо никуда спешить. В итоге вышел из пандемии в хорошем тонусе и с большим желанием снимать кино. И давайте уже завершать разговор, меня ждет съемочная группа...