.jpg)
Откуда он взялся, «несказочный сказочник» Павел Бажов?
Государственный музей истории российской литературы имени В. И. Даля открыл выставку «Урал Бажова. Сила места», подготовленную совместно с Объединенным музеем писателей Урала. Кстати, одновременно это и «знак силы» того столичного места, где развернута экспозиция: речь об одном из филиалов ГМИРЛИ — Музее Серебряного века, расположенном в доме, где с 1910 по 1924 год жил Валерий Брюсов. В сентябре выставка, посвященная знаменитому поэту-символисту и деятелю революции, встречным курсом отправится в Екатеринбург. Сердце и становой хребет России в который раз обменяются творческими импульсами...
Урал подарил отечественной литературе немало имен, но у Бажова в этом ряду совершенно особое место. «Его творчество остается одним из главных литературных брендов нашего края, — считает куратор выставки Георгий Григорьев, научный сотрудник мемориального музея писателя. — Всего у Павла Петровича 56 сказов. В девяти прижизненных изданиях «Малахитовой шкатулки» уместилось 48. Из них на слуху сегодня всего три-четыре — «Каменный цветок», «Хозяйка Медной горы», собственно «Малахитовая шкатулка», да еще, пожалуй, «Серебряное копытце». До обидного мало, если учесть, что сегодня так колоритно, как Бажов, никто не пишет, хотя жанр полусказочной фантастики весьма популярен. Очень хочется, чтобы Бажов вновь занял достойное место в кругу чтения, как было во времена, когда на его произведениях росли целые поколения».
Ключ к выставке дает сам Бажов: «Свою биографию хотелось бы заменить биографией той среды, из которой я вышел». Отец Павла Петровича был рабочим на Сысертском заводе, давшем имя небольшому уральскому городку. Будущего писателя с детства окружали люди труда, они и стали его героями. Увидеть, какими они были, помогают редкие фотографии, большая часть которых до нынешней выставки нигде не экспонировалась — сокуратор проекта, историк искусства фотографии Артем Беркович специально разыскивал их в уральских архивах. Выставку составили четыре раздела: семейный архив Бажовых, характерные уральские типажи из Сысерти, Екатеринбург тех времен (о котором, впрочем, писатель ни одного яркого рассказа не оставил) и, наконец, «прошлое сквозь сегодняшний день» — работы современного фотохудожника Федора Телкова, сделанные в тех местах, что описаны Павлом Петровичем.
«Мы хотим показать, — говорит Артем Беркович, — что Бажов вовсе не тот сказочник, за которого его принимают. Начать с того, что рассказчик в «Малахитовой шкатулке» — лицо вполне реальное, это Василий Алексеевич Хмелинин, которого за осведомленность в заводских преданиях прозвали Дед Слышко. Именно от него маленький Павел впервые услышал об уральских чудесах. Да, фабула бажовских сказов фантастична, но они почти с документальной точностью отражают быт, традиции и поверья людей, которые из поколения в поколение вгрызались в недра едва ли не самых старых гор на земле».
В середине 1910-х, когда Павел Петрович учительствовал в городе Камышлов, он каждое лето отправлялся по окрестным селам собирать предания. К сожалению, собранные тогда материалы погибли во время Гражданской войны. Возможно, к прерванному таким трагическим образом делу писатель больше бы и не вернулся, но в начале 30-х новая власть взялась за поиски альтернативы «страрорежимному» крестьянскому фольклору. Мифологию имперской России сровняли с землей, «всякая сказка, — писал о том времени Бажов, — была в загоне: боялись, что с ней идет демонология, близкая к поповщине». Но образовавшееся голое место никого не радовало, и в 1934 году на Первом съезде советских писателей Максим Горький обратился к коллегам с новым призывом собирать и изучать фольклор.
Урал издавна был промышленным центром, что выделяло его на общем фоне, но волна большевистской индустриализации грозила подогнать здешний уклад жизни под единую советскую гребенку, уничтожив эту исконную уральскую непохожесть. Бажов понимал, что сохранить ее необходимо хотя бы в литературе. Однако теперь он, заряженный духом народного творчества, решил сам сочинять истории, оформляя их как народные предания, вложенные в уста того самого Деда Слышко. Первый такой сказ — «Девка Азовка» — был опубликован в 1936 году в журнале «Красная новь». Пока еще как отдельное произведение — в тот момент и сам Бажов не знал, что стоит на пороге большого литературного труда. У него было много журналистской и партийной работы. Но — типичная коллизия тех лет: грянул донос, исключение из партии. И времени для творчества вдруг оказалось с лихвой. Так писатель на склоне жизни нашел свое призвание.
В 1939 году в Свердловском областном издательстве вышел сборник «Малахитовая шкатулка» с подзаголовком «Сказы Старого Урала». Оценим дальновидность редакции, придумавшей название с прицелом на переиздания — в «шкатулку» можно было складывать все новые и новые истории. Критика даже не подумала отнести бажовские сказы к детской литературе, отметив их философскую многослойность.
«Ко всему Бажов точен в деталях, как настоящий ученый, — уверяет Георгий Григорьев. — Вот пример. Когда мы работали над комментированным изданием его сказов, кто только нас, филологов, не консультировал. Взять хоть «Каменный цветок». Данила-мастер ищет растение, чтобы с его цветов скопировать свою чашу. И нужно ему то, которое обладает колдовской притягательностью. Прежде чем остановить выбор на дурман-цветке, герой перебирает целый ряд реальных уральских трав. И вот ботаник, помогавший нам разобраться что к чему, выяснил, что все они как один — ядовитые! То есть — такие же дурманы, только меньшей силы».
Сейчас «Малахитовая шкатулка» переведена уже более чем на сто языков мира. Казалось бы, какое дело людям, никогда не бывавшим не то что на Урале, но вообще в России, до огневушек-поскакушек, оленей с серебряными копытцами и хозяек совсем не высоких медных гор? Но если все это увлекает их, то почему у нас интерес к творчеству Бажова далеко не так горяч, каким мог бы быть?
Как мастер-камнерез извлекает из бесформенной на первый взгляд глыбы волшебный цветок, так Бажов из недр старинных преданий вывел на свет ни на что не похожий мир уральской горнозаводской цивилизации. Той, начало которой дали преобразования Петра I. Чью мощь укрепили съезжавшиеся на протяжении трех столетий (а кого и пригоняли насильно) люди со всей России и даже из-за ее пределов. Сейчас здесь живут без малого 200 народностей! Этот «плавильный котел» не мог не выдать уникальный сплав идей. И бажовское творчество — тому подтверждение.