Сегодня исполняется 90 лет со дня смерти вождя революции Владимира Ленина
Не так давно казалось, что имя это кануло в Лету и осталось лишь избавиться от тела. Но нет! Неожиданно выясняется, что ленинские идеи, дискредитированные к концу ХХ века, вдруг оказались живыми и востребованными в веке ХХI. Почему?
Обычно к 22 апреля Елена Дмитриевна раздавала ученикам бумажки со словами. Их должно было выучить, чтоб потом в канун дня рождения Ленина прочитать со сцены. «Когда был Ленин маленький, с кудрявой головой:» или «...и так же Родине служить, как Ленин ей служил». А сестренка в детском саду читала: «Я маленькая девочка, играю и пою, я Ленина не видела, но я его люблю». Однажды она спросила: «А ты можешь представить Ленина голым?» И видя мое изумление, смягчила задачу: «Ну или хотя бы в трусах и майке...»
С того момента «голый Ленин» запал в мою голову, и я даже боялась вспомнить о нем в самый неподходящий момент — скажем, во время выступления. Или в Доме-музее Ленина, куда нас водили время от времени на лекции. Очень скудные и убогие, как и убранство комнатки Крупской, к которой он приезжал сюда в 1900-м. Нас же в связи с вождем волновало лишь то, что у Наташи Трофимовой появилась звездочка, как сейчас сказали бы, нового дизайна: не из металла, а пластмассовая, с точеными лучами и фотографией кудрявого Володи. Мы ей завидовали, пока кто-то не сказал, что их можно купить на Главпочтамте, и тоже за 10 копеек.
Ленин же, сколько о нем слов ни заучи, сколько ни прослушай лекций и ни напиши сочинений, продолжал оставаться плоским, как доска. И никакие фильмы, на которые нас водили, не придавали ему объема. Кстати, в фильмах «Вихри враждебные» и «Они были первыми» роль Ленина играл Михаил Леонидович Кондратьев, наш сосед по лестничной клетке. Ну не смешно ли после этого видеть его каждый день в майке и полосатых пижамных брюках — в окне первого этажа дядя Миша по утрам растягивал эспандер. И когда он с этим эспандером резко выбрасывал руку вперед, дворовый шут Рустик Валиахметов, стоя на вершине сугроба, картаво произносил: «Йеволюция, о необходимости котоой так долго говорили большевики, свеушилась!» И мы, завывая от удовольствия, падали к подножию его снежного броневика.
В Казанском университете нам не только показывали любимое место студента Ульянова и рассказывали о том, что он бросил студбилет на стол ректора: Еще мы обсуждали на семинарах нелицеприятные отзывы об Ильиче самого Максима Горького, назвавшего его хладнокровным фокусником, и всяких там Потресовых, констатировавших полное отсутствие в Ленине какого-либо обаяния, но несомненный гипнотизм: И все равно образ плотью не обрастал.
Должна была пройти целая жизнь, а с нею кануть в Лету анекдоты о Брежневе, раствориться в дым эйфория перестройки, закончиться бандитские переделы, перебродить комса, всплывшая в кооперативах, и первые деляги с ваучерами, выменянными на пузырь. Дальше дефолт и разорение, новая волна «слуг народа», не просто сменивших окраску партийцев, как правило, негодяев, но зубров, а этих имитирующих деятельность малограмотных карьеристов, которых не смущают никакие разоблачения. Наконец, появление миллиардеров в стране еще недавно победившего социализма! При средней бедности населения и разрыве в доходах от 2 тысяч рублей в месяц до миллионов в день: Все это должно было случиться, чтобы замыленное школой «Ленин создал учение о пролетариате» зазвучало иначе — явно вставая на путь обретения первоначальной свежести.
У меня в руках библиографическая редкость: сборник «У великой могилы», дайджест всех московских газет, вышедших в те траурные январские дни 1924 года. Отклики масс, голоса с фабрик и заводов, красноармейских частей. Все, что вышло в дни траура — с 18 часов 50 минут 21-го по 27 января 1924 года. Настоящий документ, который передает пульсацию времени. С массой нюансов, которые миллиграммовыми гирьками легко перевешивают железобетон стереотипов нашего сознания.
Бухарин в «Правде»: «Он терпеливо и внимательно слушал солдата старой армии, крестьянина из далекой окраины, рабочего-металлиста. По случайному разговору с деревенской старухой угадывал биение пульса в крестьянстве. По записке рабочего на митинге видел и чувствовал, какими путями бегут мысли рабочего класса: Он был в полном смысле товарищ — великое слово, которому принадлежит будущее. Такими будут когда-нибудь отношения между всеми людьми...»
«Труд», 24 января: «Десятки и сотни вождей в самые трудные минуты бросали и предавали рабочий класс, уходили в лагерь буржуазии и оппортунизма — один Ильич не знал раздумий, измен и колебаний».
Луначарский в «Известиях»: «Огромное впечатление на меня произвела та сосредоточенная энергия, с которой он говорил, эти вперенные в толпу слушателей, становящиеся почти мрачными и впивающиеся, как булавка, глаза, это монотонное, но полное силы движение оратора, то вперед, то назад, эта плавно текущая и вся насквозь заряженная волею речь: Когда я ближе узнал Ленина, я оценил еще одну сторону его, которая сразу не бросается в глаза: порази-тельную силу жизни в нем. Писал он страшно быстро; без единой помарки набрасывал он свои статьи, которые не стоили ему никакого усилия. И если Ленина как-то смешно назвать трудолюбивым, то трудоспособен он был в огромной степени. Он был прямо неутомим».
Смотрю фильм Елизаветы Листовой о том, как начинали строить московскую подземку — восемь рабочих, семь лошадей и лопаты, взятые взаймы у окрестных дворников. Пытаюсь представить грандиозную махину метрополитена, который в итоге был построен: и вспоминаю почему-то нашего университетского лектора, который поражался интуиции Ленина, рассказывая, как тот на конспиративном заседании двенадцати на квартире Суханова единственный настаивал: «Немедленно с оружием в руках брать власть!» Единственный упорствовал: «Вчера было рано. Завтра будет поздно!» Как потом написал Троцкий, не окажись они тогда с Лениным в Петербурге — не было бы никакой социалистической революции, а не будь Ленина — он бы не справился: Все это не было тогда интересно, застряло в голове лишь благодаря цепкой молодой памяти. Плюс стойкое впечатление, что знает лектор куда больше, да о многих вещах опасается говорить. Эх, послушать бы его теперь да порасспросить:
Лозунги траурных дней 1924-го: «Ленин — знамя будущего. Под этим знаменем угнетенное человечество победит мир гнета и нищеты». «Дело Ленина переживет столетия».
Кто знает, если все так пойдет и дальше, может, и переживет.
Анатолий Вассерман, политический консультант
— Мое отношение к Ленину не раз менялось. В молодости относился к нему с восторгом и уважением. В перестройку уверовал, что он тиран и узурпатор. А сейчас, имея изрядный опыт деятельности, связанной с политикой, полагаю, что у него были серьезные ошибки. Они связаны с его конфликтностью. Ленин предпочитал не искать компромиссы, а настаивать на своем, рвал отношения с критиками. Однако у него и много заслуг. В феврале 1917-го народ свалил царя. Началась разруха: в армии, хозяйстве, внешней политике... активизировались сепаратистские настроения. Именно большевики под руководством Ленина нашли метод не только перехватить власть, но и спасти расползающуюся страну. В этом смысле Ильича можно сравнить только с Иваном Калитой.
Андрей Сахаров, доктор исторических наук, профессор
— Ленин был великим человеком и великим революционером. Обычно революция отталкивает многих. Мы часто оцениваем Ленина по системе, созданной уже Сталиным. Поймите, нельзя судить период революции с позиций периода стабилизации. Особенно с позиции стабилизации XXI века. Революция — это вопросы: что будет завтра, куда пойдем? И Ленина можно оценивать только в контексте его времени. Он пошел на большой риск, сделал шаг в неизвестное. Я пытаюсь его понять как историк.