Что чувствовала и во что верила молодежь накануне необратимых перемен
Спектакль «Душа моя Павел», поставленный в Российском академическом молодежном театре его художественным руководителем Алексеем Бородиным по одноименному роману Алексея Варламова, может стать одной из кульминаций нынешнего сезона не только в репертуаре прославленного коллектива, недавно справившего свое столетие, но и в масштабах всей Москвы. Ведь на столичной театральной карте это едва ли не единственная постановка, повествующая о закате советской империи и драматичном выборе семнадцатилетних: не принимать это сонное царство, идти на баррикады или плыть по течению дальше.
Время действия — 1980-е годы, пик застоя. Ничто, кажется, не нарушает дремотного благополучия страны за железным занавесом, где только надувной олимпийский мишка может свободно взлететь в небеса. Кто бы мог тогда подумать, что всего лишь через десятилетие все это канет в историю, а на поверхность выплывет обидное слово «совок». Нет, не заподозрю Алексея Варламова, а вслед за ним и Алексея Бородина в ностальгии по тем временам — им интересно другое: что чувствовала и во что верила молодежь накануне необратимых перемен.
Огромное пространство сцены превращено в картофельное поле подмосковного совхоза. Студентам филфака МГУ предстоит целый месяц под осенним дождем извлекать из грязи картошку, которой потом назначено судьбой гнить на складах. Бессмыслица, к которой все привыкли? Нет, дух неповиновения витает над студентами. И только этот странный паренек, провинциал Павел, попавший в вуз по рекомендации декана, исправно таскает тяжелые мешки, записывая что-то в свою книжечку. Уж не собирается ли выполнить пятилетку досрочно? И не стукач ли? Однокурсники не ограничиваются пересудами — они собираются устроить ударнику труда темную, от которой его спасает красавица педагогиня Рая (актриса Диана Морозова). Однако романтически настроенный Павел в исполнении Даниила Шперлинга зря надеется, что она в него влюбилась. «Уж слишком ты неперспективный», — слышит он откровенное признание.
Получив удар под дых, Павел не сдается, хочет дойти до самой сути. В закрытом научном городке, где он рос, не было проблем с продуктами — отчего же в здешнем сельмаге полки пусты, а рабочие воруют все подряд в родном совхозе? Павла раздражают анекдоты про кремлевских вождей, разочаровывается он и в хваленом студенческом братстве, где каждый существует во внутренней эмиграции. Алексей Бородин проводит главного героя через круги того бытия: разбитная тусовка с хриплым рок-н-роллом, записанный на пленку Высоцкий, чьи похороны в зачищенной олимпийской Москве превратились в массовую манифестацию:
Словно злой рок преследует Павла: после первого любовного краха следует второй, должность бригадира — не что иное, как подстава для «стахановца». А вот и самый сильный стресс: запрещенный солженицынский «Архипелаг ГУЛАГ», попавший парню на глаза. Долой розовые очки и фальшивые лозунги, призывающие к единству партии и народа!
Правда, обещанная «птица счастья завтрашнего дня» лишь помашет парню крыльями и скроется в тумане перестройки. Что делать на подобном переломе человеку, который при любых коррозиях времени — а именно таков Павел — не изменит чувству долга и совести? И писатель, и режиссер оставляют этот вопрос без ответа. Как сделал без малого два столетия назад Александр Сергеевич Пушкин в не таком уж шутливом, как поначалу кажется, стихотворении-напутствии юному другу Вяземскому:
Душа моя Павел,
Держись моих правил:
Люби то-то, то-то,
Не делай того-то.
Кажись, это ясно.
Прощай, мой прекрасный.