Разговор с женщиной Востока о семейной жизни и правильных танцах
Восточную красавицу Фарзане Шафии я встретил на Родосе на международном форуме «Диалог цивилизаций».
Она из Ирана, на греческий остров явилась в качестве переводчицы, а переводит с русского на персидский. Такая вот замысловатая вязь судьбы.
— Переводчик — моя основная профессия, — рассказала мне Фарзане. — Но мечтаю стать культурологом, поскольку занимаюсь русской культурой. Я учусь в Москве в Академии славянской культуры и истории, одновременно и на филологическом факультете. Сейчас готовлю цикл статей о религии и ее роли в семейной жизни. Какой именно религии? Так ведь без разницы, идет ли речь об исламе, христианстве или иудаизме. Все религии говорят об одном и том же: о человеческих ценностях. Особый интерес для меня представляют наставления, направленные на укрепление семьи.
— Почему вдруг взволновал семейный вопрос?
— Потому что общество состоит из семей, у вас, по-моему, так и говорят: «ячейка общества». Именно здесь кроются все рецепты лечения общественных проблем.
— То есть, Фарзане, вы в этом вопросе пока больше теоретик, чем практик?
— В семейной жизни? Ну почему же, все мы рождены в семьях, растем, воспитываемся, познаем. Сама я пока не замужем, но все впереди.
— Когда и как у вас вдруг возник интерес к русскому языку?
— Изучать русский начала в Иране, поступив 10 лет назад в Тегеранский университет. На мой выбор повлияли два обстоятельства: у наших стран много общего и хорошие отношения. А значит, есть перспектива для работы. Рада, что не ошиблась. Кстати, когда я поступала, русский изучали только на трех факультетах, а сегодня уже на десяти. И очень много желающих учиться русскому языку, как в частных университетах, так и в государственных. Мне повезло: была возможность поехать в Россию, окунуться в среду, в русскую литературу. А тема моей диссертации звучит так: «Культурная модернизация в России после распада СССР».
— Как к вам относятся в Москве? Не принимают за лицо кавказской национальности?
— Чаще принимают за таджичку. Когда говорю, что из Ирана, относятся с нескрываемым уважением.
— Как вы относитесь к устойчивому выражению «угнетенные женщины Востока»?
— Никогда не чувствовала себя угнетенной, хоть и с Востока.
— Но у вас носят чадру?
— Носят. Но никто не закрывает лицо. Это не принято в иранской культуре. А по поводу вашей иронии... Люди разные, и у всех свои критерии свободы.
— Но вы действительно считаете, что главное предназначение женщины — семейный очаг?
— Конечно! А что же еще? Кстати, мне доводилось слышать от русских подруг, что они завидуют нам, женщинам Востока. Тому, как в Иране муж относится к жене и к детям, как защищает свою семью.
Каюсь, тут я применил запрещенный прием: показал на прильнувшие друг к другу в страстном танце пары:
— Зато у вас, наверное, так не потанцуешь?
— Да уж, за такие танцы можно угодить в полицию и получить штраф. Но разве не лучше танцевать так, как принято у нас: взявшись за руки, но на отдалении? Зато можно смотреть в глаза друг другу...