По словам актера, он не станет играть в фильмах, которые провоцируют агрессию или сеют негатив
На НТВ закончился многосерийный телефильм «Мертв на 99 %». Главную роль столичного архитектора Артема Артова, за которым гоняются российские и зарубежные спецслужбы, сыграл популярнейший Алексей Чадов. Он же по ходу сериала перевоплощался в бандита по прозвищу Змей, как две капли воды похожего на Артема, что и создало в фильме сюжетное напряжение. Не успели отгреметь аплодисменты в адрес актера в связи с этой сложной работой, как он с головой окунулся в новый проект — сериал «Четвертая смена», который в свое время тоже будет показан по НТВ.
— Алексей, в начале своего пути вы с иронией относились к сериальному кино. И даже обронили такую фразу: «Если бы я снимался в сериалах, жил бы на Рублевке». Что, решили все-таки с годами поднакопить на Рублевку?
— Ваш вопрос слегка устарел. Дело совсем не в Рублевке. Я и так живу в хорошем месте — на Новой Риге. Так что с жилищными условиями у меня все в порядке. А в сериалах снимаюсь потому, что так развивается киноиндустрия. Сейчас «большое» кино уже не играет той роли, что 20-30 лет назад. Все потихоньку переключаются на производство сериалов. Даже такие голливудские мастера, как Спилберг, Скорсезе заинтересованно посматривают в сторону ТВ. По известным фильмам сегодня снимают сериалы, тому масса примеров, например, «Фарго» братьев Коэн, один из моих любимых сериалов «Мир Дикого Запада» адаптирован по фильму «Западный мир» Майкла Крайтона 1973 года. Читал, что на основе оскароносного фильма «Отступники» в скором времени тоже будет создан сериал. И это вполне объяснимо: телефильмы сегодня собирают такую аудиторию, которая владельцам кинотеатров даже не снилась. У нас эта тенденция выражена не так ярко, как на Западе, но сериальный бум с некоторым запозданием пришел и в Россию. И я с удовольствием снимаюсь в больших, успешных сериалах, где есть возможность основательно погрузиться в жизнь своего героя и на протяжении 10, скажем, серий, как это было в фильме «Мертв на 99%», детально разработать характер персонажа.
— Напомню для читателей, что начинали вы в серьезном авторском кино — ваш дебют состоялся в фильме «Война» у Алексея Балабанова. Сейчас вы снимаетесь преимущественно в зрелищных, коммерческих проектах. С чем связана ваша эволюция?
— Это опять-таки не моя эволюция. Актеры, как вам должно быть известно, — люди подневольные. Если можно так выразиться, мы наемные рабочие в кино- и телеиндустрии. У меня за плечами порядка 40 фильмов, я многих режиссеров и продюсеров знаю лично, но у меня нигде нет блата. И каждый раз, приходя на пробы даже к другу-режиссеру, надо заново доказывать, что ты для этой роли подходишь, что ты лучший.
Поэтому мы, актеры, ничего не решаем. Решают люди с большими деньгами. А они хотят деньги вернуть и по возможности заработать. И авторские фильмы, которые снимал Балабанов, сегодня попросту невозможны. А фильмов, скроенных по стандартным голливудским лекалам, становится все больше. И да, я вынужден на них соглашаться. Если бы это зависело от меня, то список моих ролей выглядел бы иначе. От половины картин, в которых я снялся, можно было бы отказаться.
Зато — давайте помечтаем — в моей фильмографии были бы «Форрест Гамп», «Крестный отец», картины Квентина Тарантино, Мэла Гибсона, братьев Коэн...
— У вас, как мне кажется, тоже есть выбор. Авторское кино в России пока не умерло. Есть фильмы Андрея Звягинцева, Александра и Андрея Прошкиных, Василия Сигарева, Бориса Хлебникова...
— Я бы с удовольствием еще раз поработал с Андреем Прошкиным, у которого в свое время снялся в замечательном фильме «Игры мотыльков». Что же касается других упомянутых вами режиссеров, то они пока не предлагали мне работу. Тут дело, подозреваю, еще вот в чем. У нас появилось четкое разделение актеров на некие касты. Если артист стал сниматься в развлекательных фильмах — ему тут же закрывается путь в авторское кино. Появился в легкой комедии — никто больше не воспринимает тебя как серьезного драматического артиста. Засветился в помпезном блокбастере — туда тебе отныне и дорога. Эти вкусовые нормы были и в советское время, а сегодня они стали едва ли не законом. На Западе, к которому мы то и дело апеллируем, все строится куда более демократичным образом. Бред Питт почему-то может сниматься и в авторском кино у Тарантино, и в развлекательном кино типа «Мистер и миссис Смит». Думаю, мир авторского фестивального кино имеет свои определенные законы, там в основном снимаются не медийные актёры.
— У вас обширный послужной список. Но порой у меня возникает от ваших ролей ощущение неких повторов. Вот еще один солдат, уже пятый или десятый по счету, вот еще один мент, вот еще один бабник. Чего бы вам хотелось сыграть самому, о чем мечтаете?
— Какие-то странные вопросы вы все время задаете. Что значит однотипные роли, откуда вы это взяли? Я вам рекомендую посмотреть мой недавний фильм «Молот» или сериал «Дело чести» — ивы увидите артиста Чадова, которого раньше не видели. К съемкам в «Молоте», где я сыграл чемпиона мира по боям без правил, готовился почти целый год. Я нигде не снимался дольше. У меня было 5 тренировок в неделю по разными дисциплинам — бокс, самбо, айкидо. При моем росте в 175 сантиметра набрал 85 килограммов и стал тяжеловесом. Я стал бойцом, я жил в этом мире и я горжусь этой ролью. Посмотрите фильм — и у вас будут ко мне другие вопросы.
А за вопрос о том, какие роли мне снятся, спасибо. Я бы хотел больше работать в историческом кино. Мне интересна история России, ее герои. Я хорошо фехтую, владею холодным и горячим оружием, неплохо скачу на лошади. Я с удовольствием окунулся бы в мир произведений Шекспира. Для Ромео я уже старенький, но на Тибальда еще сгожусь. Я серьёзно занимался в юности хореографией, вокалом. В 18 лет сыграл Холстомера в рок-мюзикле в юношеском театре. Поэтому хотелось бы поработать в этом жанре. Но такого кино у нас просто не существует. Появились десять лет назад классные «Стиляги» Валерия Тодоровского — и на этом все закончилось.
Мое негодование по поводу нынешнего состояния российского кино связано еще и с жанровой скудостью. Это еще одна актерская зависимость — не только от режиссера и продюсера, но и от материала. Современное мировое кино очень разнообразное, оно требует от актера много умений. Нужно стрелять, драться на мечах, метать ножи, прыгать с парашютом, ездить на мотоцикле. Про умение водить машину я вообще молчу. Этими и некоторыми другими навыками я владею. А вот с их реализацией возникают проблемы.
— Часть из своего боевого актерского арсенала вы показали в уже упоминавшемся сериале «Мертв на 99 %». Я сильно ошибусь, предположив, что вы днюете и ночуете в спортзале?
— Не то чтобы днюю и ночую. Но со спортом дружу, стараюсь если не каждый день, то хотя бы через день размяться, основательно пропотеть. И не только ради профессии. Мужчина вообще должен держать себя в форме, в тонусе. Это напрямую связано со всеми процессами, которые протекают в мужском организме, — обменом веществ, выработкой тестостерона и так далее. Мужчины, которые ходят в спортзал, увереннее себя чувствуют в жизни. А уж если для роли надо накачать мышцы, набрать вес или похудеть, прыгнуть выше головы, — тут для меня вообще нет вопросов.
— Я знаю, что вы человек верующий. А вера предполагает некоторые ограничения, в том числе и при выборе ролей. Как вы для себя решаете эту проблему?
— Очень просто решаю. Я не буду играть в фильмах, которые провоцируют агрессию, сеют негатив. Не буду играть в кошмарных фильмах ужасов, которые часто снимаются в Америке и, слава Богу, плохо приживаются у нас. Я не стану играть предателя Родины, «плохого русского», советского космонавта с гаечным ключом наперевес — даже если меня пригласит на эту роль какой-нибудь знаменитый голливудский режиссер. Не буду играть Дьявола — даже в ироничной, шуточной форме. И вообще не стану даже рассматривать предложения, в которых будут предприниматься попытки осмеять православные основы нашего общества, которые близки моей душе.
А в остальном — я человек свободный. На сегодняшний день мне все жанры интересны, кроме развлекательных фильмов с отсутствием смысла. В нашем мире есть, к сожалению, криминал, люди подавляют и зачастую убивают друг друга. Обо всем этом надо рассказывать, не впадая, разумеется, в поэтизацию, оправдание зла, а оставаясь на стороне добра. В уже упоминавшемся сериале «Дело чести» я играю, скорее, отрицательного персонажа, который пошел дорогой насилия и мести. И в итоге порвал все человеческие связи, разрушил мир вокруг себя, остался ни с кем и ни с чем. Эта история не жестокая, а умная, поучительная, и я с радостью согласился в ней участвовать.
—Знаю, что несколько лет назад вы развелись со своей красавицей-женой, актрисой Агнией Дитовските. Но это не мешает вам много общаться с вашим общим сыном Федором. Где находите для него время при вашей сумасшедшей занятости?
— С некоторых пор моя жизнь делится на две половины: дом и работа. Я занимаюсь воспитанием ребенка и снимаюсь в кино. Все остальные увлечения отошли на второй и даже третий план.
У нас с моей бывшей женой хорошие отношения. Фёдор буквально купается в нашей любви — его любит мама, его очень любит папа. Ему скоро будет три года, я учу его ходить на лыжах, приучаю к спортивным занятиям, мама приобщает к английскому, французскому языку. Ему все интересно, он во все вникает. Подмечает, как я разговариваю по телефону, как справляюсь с эмоциями. Это, признаюсь, меня серьезно дисциплинирует.
— После развода с Агнией вы пока заново не женились. Но упомянутый вами тестостерон, небось, играет. Наслаждаетесь прелестями холостой жизни или находитесь, что называется, в активном поиске?
— Поиск — это не мой стиль. Я никогда никого не ищу. Сегодня я увлечен более важной историей. Я отец, мне есть кем заниматься и есть кого любить. И я знаю, что сын любит папу. Это непередаваемое чувство. Но я буду, конечно, стремиться к созданию полноценной, в чем-то старомодной (в хорошем смысле слова), православной семьи. Это то, чего мне сегодня не хватает. А вниманием женщин я не обделен, с этим у меня проблем нет.
— Наверное, в понятие «семья» вы включаете и своего брата, тоже актера, Андрея Чадова, с которым вы снимались в замечательном фильме Александра Велединского «Живой». Знаю, что одно время вы вместе с братом ходили на кастинги, режиссеры выбирали между вами. Скажите, в вашем отношении к Андрею чего больше: братской любви или братской ревности?
— Никакой ревности, это, если и было, осталось в прошлом. У нас у каждого сложился свой путь, свой образ жизни. Сегодня у меня к брату — только любовь, только желание чаще быть вместе. Да и вообще мне в последнее время все больше нравится просто жить. Не зацикливаться на профессии, на работе, на размышлениях об актерской популярности, а собираться семьей за общим столом, говорить друг другу приятные слова, вместе выезжать на отдых. Этих счастливых моментов мне остро не хватает в жизни. С надеждой на то, что со временем их станет больше, я живу и снимаюсь в кино.