МАМА Славы Бородина заведовала Колосовским райотделом народного образования. Жила административными заботами, и обстоятельства вынуждали ее раньше думать о Родине, а потом о семье. Отец Славы ушел - полюбил другую. Сестер и братьев у мальчика не было. Из школы он приходил в пустой дом. Свет в окне в этот час, как правило, не горел - мама задерживалась на работе.
Учителей Слава не уважал, все они были мамиными подчиненными. И, за редким исключением, не смели поперек слова молвить - не только маме, но и ему (так, по крайней мере, говорят в Колосовке).
Все, с кем нам довелось пообщаться, утверждают, что лет до тринадцати он был вполне благовоспитанным мальчиком. Не замечалось, чтобы дерзил педагогам или конфликтовал с одноклассниками. Учился ровно, играл на аккордеоне. Ходил на занятия в музыкальную школу, где директорствовал Иван Семенович Ривера, которого позже он зверски убил. Сам Ривера и давал ему уроки гармонии. Мама, Клавдия Николаевна, не без гордости рассказывала коллегам, каким он растет трудолюбивым и чутким...
Однако, когда у мальчика стал ломаться голос, в нем появились новые интонации: высокомерие, неуемная спесь начальниковского сынка, которому все дозволено: хамить педагогам, не реагировать, когда они к нему обращаются, мимо ушей пропускать их требования. А претензии с их стороны отражал он просто с детской непосредственностью: "Что вы мне сделаете? Мама узнает - у вас будут неприятности".
Говорят, что принципиальность в этой школе дорого стоила. Математичке, имевшей неосторожность поставить ему заслуженную двойку, притом не за четверть и не за полугодие, а за конкретный ответ на уроке, РОНО отказало в высшей квалификации, которой она была бесспорно достойна, по общему мнению учителей, и которую ей присвоили уже после трагедии, когда Клавдию Николаевну понизили в должности.
ПОСЛЕ ШКОЛЫ Вячеслав поступил в Омское танковое училище, но через год был отчислен - по слухам, за употребление наркотиков. Призван в армию. Домаршировал в форме срочника остававшийся до "дембеля" год (год учебы в училище ему был зачтен). Вернулся в родное село без планов на будущее. Не найдя, чем заняться, ударился в пьянство. Проболтался год, разругался с матерью, ушел из дома к другу Олегу.
Дом, в котором нашел приют Бородин, имеет репутацию притона. Так отрекомендовали его в районной прокуратуре. Общим пристрастием у Славы с Олегом были выпивка и наркотики. Что еще их объединяло - мать Олега, Татьяна Георгиевна Стерлигова, затруднилась внятно сказать. По сей день она числится в статусе директора ралонной киносети, хотя никакой "сети" давно нет. Сын ее тоже сидит - за разбой. Татьяна Георгиевна не хочет верить, что Славка убил Риверу. Поскольку "парень был уж больно хороший": соорудил ей в прихожей шкаф, за что она ему благодарна...
Частым гостем был в этом доме и 25-летний Рафаэль Кучуков, сын весьма состоятельной женщины, владевшей в Колосовке тремя магазинами. Два из них после трагической ночи пришлось продать, чтобы заплатить адвокатам.
Роднило Славу, Олега и Рафаэля, помимо водки и наркоты, то, что у всех троих родители были не последними в районе людьми (например, у Олега Стерлигова отец одно время возглавлял районную сан-эпидслужбу), но отцы нашли личное счастье на стороне и состояли в разводе с мамами. А значит - и с сыновьями.
В тот день Кучуков около полуночи приехал в райцентр в состоянии, когда "праздник жизни" срочно требует продолжения. Зашел в общежитие на улице Калинина. Там ему никто не налил и не одолжил на бутылку. Вскрыл одну из дверей и, не обнаружив ни спиртного, ни денег, схватил все, что под руку подвернулось, - электроплитку, накидку, плащ... Припрятал ворованное в ближайшем сугробе. Чуть позже встретил Бородина, у которого тоже нутро горело. В три ночи в поисках "огнетушителя" проходили мимо дома Риверы. "Хлопнуть" учителя, по версии следствия, предложил Бородин...
ИВАНА СЕМЕНОВИЧА Риверу в Колосовке любили все. Потому как был он человеком возвышенным, лицом в некотором роде экзотическим для сибирской глубинки. К тому же очень доброго нрава. Худощавый, высокий, как натянутая струна. Пел романсы, да так, что у здешней публики, заполнявшей Колосовский ДК, на глаза наворачивались слезы просветления. Говорят, замечательно рисовал. "Мы боготворили его", - сказала Олимпиада Семеновна Булавина, заведующая районной библиотекой.
Что привело Ивана Семеновича в эту таежную, чалдонную глушь, узнать нам так и не удалось. Приехал сюда он четверть века назад из Украины, из-под Киева. Основал в Колосовке музыкальную школу и стал ее бессменным директором. Воспитал сына и двух дочерей. После смерти супруги, преподававшей здесь географию и теорию музыки, жил одиноко. Любил ходить в лес и наслаждаться природой, тишиной на рыбалке. А возвращаясь, брал кисти и краски.
И никому за все эти многие годы не сказал худого, злобного слова.
В ту ночь Иван Семенович спать не ложился - готовился встречать дочерей. Они должны были прибыть утром: Альфия из Тары, где преподает психологию в филиале Омского университета, а Наталья - из Омска (сейчас она учится на 4-м курсе филфака ОмГПУ).
Стук в дверь среди ночи, в четвертом часу, был хамским по громкости и настойчивости. Ничего хорошего он предвещать не мог. Другой бы, наверное, поостерегся открыть, но в Иване Семеновиче, помимо доброго нрава, было еще и достоинство русского интеллигента, не позволявшее прятаться от судьбы (убийцы, кстати, на то и рассчитывали, в чем признавались на следствии: "Мы знали, что Ривера откроет")... Понятно, что в свои 63 года, да еще после инсульта двухмесячной давности, он не мог оказать им сопротивления.
КОГДА учитель приоткрыл дверь в темноту, его за руку выдернули на улицу. И начали бить - со всею пьяной, безотчетно тупой силой. Били, как сказано в заключении следствия, "в жизненно важные органы - голову, грудь, живот и другие части тела". Когда он упал, они его били ногами, в том числе и по голове, с еще большим остервенением зверей, почуявших запах крови.
Иван Семенович был еще жив. За все это время он ни разу не крикнул. Не стал просить помощи у односельчан, тем паче у этих отморозков - пощады. Только хрипящее, прерывистое дыхание слышали они в морозной ночи. Как следует из материалов судебного дела, именно Бородин, очумевший от страха и ярости, схватил полено и стал добивать учителя - по голове, по ребрам, по пальцам...
Вбежав в дом, подонки принялись рыскать по всем комнатам, дверцам, полкам и ящикам (соседи, услышав шум за стеной, подумали: "Дочки, должно быть, к Ивану Семеновичу приехали"). Искали деньги или что-нибудь ценное.
На глаза Кучукову попался ацетон. Тогда его осенило, как им спасти обреченную шкуру. Во двор они вынесли самое ценное - телевизор "ДЭУ", бак со свининой весом 10-15 кг, обнаруженный Бородиным на веранде, и для чего-то четыре стакана.
Кучуков вылил ацетон на диван и на пол в зале и в коридоре. И выбежал из загоревшегося дома, где проживают еще две семьи. В одной из квартир в тот момент находились супруги Мельниковы, их дочка Ирина и внучка дошкольного возраста. В другой - Казаковы, у которых два сына, 10 и 12 лет.
А в сенях у Ивана Семеновича стояли тогда два газовых баллона. И если бы Ирина вовремя не почувствовала запах гари, а отец не помчался тут же к пожарным, хоронить бы, вероятно, пришлось их всех...
ИХ ВЫЧИСЛИЛИ в тот же день - по следам от дома Риверы к Стерлиговым. Бородина обнаружили спящим: рука его обнимала девицу. Там же ворочался в похмельном сне Кучуков. Оперативники достали из подпола украденные телевизор и мясо. Нашлись и вещи, которые Рафаэль вынес из комнаты общежития.
В день похорон Ивана Семеновича в Колосовке прошел несанкционированный митинг. Зверство, учиненное над учителем, потрясло даже жителей окрестных районов. Читали стихи, ему посвященные, и больше всего волновало людей, чтобы убийцы не ушли от возмездия (а подозрения на сей счет имелись).
Народ в Колосовке насторожился, когда через полгода Кучуков и Бородин были отпущены под подписку о невыезде. Во всем сознавшись в первый же день, потом они стали действовать, следуя выработанной адвокатами линии защиты. Доказано также, что оба пытались согласовывать свои показания. Одна из записок Бородина, не дошедшая до Кучукова, начиналась словами: "Братан, читай внимательно и говори так... " Под занавес следствия утверждали, что "просто проходили мимо дома Риверы, на дороге увидели телевизор и мясо, взяли бесхозное добро и отнесли к Стерлиговым".
ГОВОРЯТ, они рассчитывали на успешный исход дела. По главной улице родного села ходили, нагло улыбаясь. Однажды встретили на пути дочерей Ивана Семеновича Риверы. Бородин не убрал ухмылку с лица.
Однако областной суд счел их вину полностью доказанной и наказание назначил по полной программе: Бородину - 15 лет лишения свободы в исправительно-трудовой колонии строгого режима, Кучукову - 14, в таком же учреждении. Правда, Верховный суд еще не вынес окончательного вердикта (оба подали апелляцию).
Когда зачитывался приговор, Кучуков не выдержал и дал волю рыданиям. А Бородин продолжал улыбаться. Перед земляками, собравшимися в зале, роль "супермена" местного розлива он доигрывал до конца...
Но сверхлюдей на земле не бывает. Бывают люди и нелюди.