МТЮЗ превратил трагедию Марии Стюарт в актуальный видеорепортаж
На идущем в Москве фестивале «Золотая маска» спектакль Петра Шерешевского «Мария Стюарт» в столичном ТЮЗе представлен сразу в пяти номинациях. Прежде всего — в категории «лучший драматический спектакль». Виктория Верберг и София Сливина, воплотившие образы королев Елизаветы и Марии, выдвинуты на соискание звания «лучшая актриса». Сергей Погосян и Илья Шляга, сыгравшие барона Берли и Мортимера, претендуют на премию за лучшее исполнение мужской роли второго плана. А на мой взгляд, номинации вполне заслужил и Игорь Балалаев, невероятно привлекательный в роли опытного царедворца и любовника Елизаветы, красавца-мужчины графа Лестера...
Текст Шиллера в переводе Пастернака в спектакле сокращен, а действие перенесено в современность, и от этого старинная трагедия становится ближе к нам и страшнее. Практически непрерывно на сцене работают актеры-операторы с камерами — прием, благодаря которому зрители видят на большом экране малейшие изменения в мимике исполнителей, к слову, играющих великолепно.
В глубине сцены — тесная одиночная камера, где на койке сидит лишенная всякой связи с внешним миром и какой-либо информации о своей участи молодая женщина — Мария Стюарт. Очевидно, что она арестована незаконно. Ее охраняют люди, одетые в камуфляж, и это тоже вызывает массу сегодняшних ассоциаций. Заключенную постоянно грубо шмонают, такое ощущение, что любой тюремщик может сделать с ней все, что угодно. Мария изо всех сил пытается крепиться, но ее губы предательски дрожат, когда она из-за решетки тщетно взывает о правосудии, о пересмотре дела, да чтобы хоть о приговоре рассказали, дали свидание с Елизаветой. Ей очень страшно...
А на другой части сцены в шикарно обставленной просторной комнате идет совсем иная жизнь королевы Елизаветы, двоюродной сестры Марии, немолодой рыжей бестии в упоительном исполнении Виктории Верберг. Здесь — изощренные постельные игры с Лестером и не только с ним, отвязные пляски и песни. Елизавета — настоящая бой-баба, циничная до крайности, изъясняющаяся выражениями: «Письмо на базу!» или «Щас, юбки подберу». Она живет по-королевски, то есть делает только то, что захочет, весьма редко оглядываясь на кого-то. Но в вихре удовольствий ее точат беспокойные мысли: а вдруг Мария, у которой больше прав на престол, выберется из тюрьмы и займет ее место?! А если Лестер, который когда-то был влюблен в ее двоюродную сестру, до сих пор сравнивает их обеих в пользу Стюарт?! Вообще, чем Мария так привлекает мужчин?! И Елизавета решает это выяснить на личном свидании с пленницей. Она ведет сестру к себе в ванну, велит ей раздеваться и начинает... мыть. С одной стороны, это видимость родственной заботы. С другой, есть ли большее унижение, чем раздеть донага соперницу (да еще при свидетелях-мужчинах — стражниках и Лестере), а также лучший способ разглядеть ее хваленые женские прелести?!
Чтобы избавиться от родственницы и не замарать при этом рук, Елизавета плетет интриги. У ее приближенных нет покоя. Выживают те из них, кто, с одной стороны, не обременен моральными принципами, а с другой, не пытается чересчур выслужиться перед сидящей на троне. Храбрый юноша Мортимер, пытавшийся спасти Марию, гибнет в смешном травестийном виде — переодетый в женское платье, подготовленное для побега. Карьерист Берли за слишком явное желание угодить Елизавете расплачивается служебным положением, а неопытный в придворных делах Девисон (Леонид Кондрашов) — собственной жизнью. В выигрыше остался лишь опытный солдафон, начальник тюрьмы Паулет (Александр Тараньжин), не питавший к пленнице теплых чувств, но и упорно «не замечавший» намеков на то, что от нее надо избавиться, со стороны Елизаветы.
Сама Елизавета, несмотря на кажущийся благополучным для нее исход дела, тоже вышла из него не без потерь, и вид у циничной королевы в конце спектакля довольно кислый. Подчиненные смотрят косо, близкие люди ее покинули: преданного Берли пришлось убрать подальше, а Лестер после казни Марии в расстроенных чувствах бежал за границу. Елизавете в финале только и остается, что спеть «Мы желаем счастья вам» с другими участниками спектакля, с многозначительным намеком всем смотрящим — мол, не случилось счастья в жизни у нас, так хоть вы не повторите наших ошибок.