ПОСЛЕДНЯЯ ХОДКА
Володя Петров, известный на зоне и среди любителей тюремного шансона под псевдонимом Волжский, человек интересный. Начитан, заочно окончил университет культуры, владеет несколькими музыкальными инструментами. Безусловно, одаренный от природы, он сначала по ребячьей глупости (в 15 лет угнал с приятелем два велосипеда, за что и получил свой первый срок - 2 года воспитательной колонии), потом по пьянке добавилась судимость за "мелочевку" и... стал вором-рецидивистом. Из своих 45 лет почти 25 провел в неволе.
Три года назад в колонии под Чебоксарами мы долго беседовали о превратностях судьбы. Володя поил меня крепким чаем - настоящим чифирем - и под гитару пел свои песни, в которых, впрочем, не было слов "мент", "зэк" и прочей блатоты. Тогда он так и не мог толком объяснить, что помогло ему не ожесточиться, не оскотиниться на зоне. Рассказывал о том, как начинал писать песни, о встречах на Пресненской пересылке с Мишей Звездинским, а в Свердловске - с Сашей Новиковым. Старался перевести беседу из криминального русла в сугубо творческую сферу, поскольку на носу был первый Всероссийский песенный конкурс "Калина красная", в котором он собирался участвовать. Тогда он как бы ненароком обронил фразу: "Кто знает, если б не зона, может, и песен моих не было?.." И на прощание исполнил одну из любимых...
Вереницей годы пролетят,
Уходя в безоблачные дали,
Я оставлю наследство в стихах,
Чтобы в песнях они прозвучали.
Поставив гитару, тихо сказал: "Все, это последняя ходка. Как думаете, еще не поздно в 42 года семьей обзавестись?.."
НАШЕЛ ЖЕНУ И ДРУГА
В урочное время я ждал тюремного барда на Пушкинской. И вот он - мужчина средних лет в элегантном пальто, стильных очках и галстуке, попробуй узнай в нем зэка Волжского. О лагерном прошлом говорят разве что золотой блеск зубов да наколки на руке. А так - просто денди.
По пути в редакцию Володя успел сообщить о новом, четвертом альбоме, записанном уже на воле, о том, что режиссер Виктор Невежин снимает о нем фильм, о желании побыстрее поменять золотые зубы на обыкновенные.
В редакции, наливая чай, я напомнил Володе, как он поил меня в колонии чифирем, и предложил в качестве компенсации за то гостеприимство рюмочку коньяка.
- Нет-нет, ни грамма! После освобождения в октябре 2004-го я погудел недельку и понял: умение пить - ... это искусство, которым мне уже не овладеть. Завязал. Месяц назад у меня случилась великая радость - сын родился. Так я, верите, даже не пригубил.
- Так вы и жениться успели?
- Конечно! Причем именно "Труд" познакомил меня с будущей женой. Вскоре после статьи "Я на пристань счастья не попал" пришло письмо от Людмилы. Так, мол, и так, мне 22 года, живу в поселке под Чебоксарами, работаю на стройке, очень нравятся ваши песни. Короче, стали переписываться, потом она приехала на краткосрочное свидание. В общем, после освобождения мы поженились.
А еще благодаря той публикации меня нашел друг детства Гена Иванов. Сегодня он семейный человек, живет во Владивостоке, офицер-морпех. Получил от него письмо и даже прослезился: Генка-то человеком стал, а я все по зонам мотаюсь... "Сижу на дежурстве, - писал друг, - читаю "Труд" и глазам не верю. Статья о зэке-барде Владимире Волжском. Неужели это ты, Петров? Если можешь, подтверди письмом". Я подтвердил. Геннадий мне прислал несколько тельняшек. Жду его в гости...
НИЗКИЙ ПОКЛОН ЖЕНЩИНАМ
- После нашей последней встречи еще что-то изменилось в вашей творческой судьбе?
- Еще бы! Стал лауреатом конкурса "Калина красная". Записал уже на свободе новый альбом "С любовью к женщине". Участвовал в нескольких телепередачах. Съездил с концертом в Нижний, Казань...
- Извините, почему вы так назвали альбом? Ведь за 25 лет отсидки вы вряд ли имели возможность часто общаться с женщинами.
- А письма?! Только после статьи в "Труде" получил целый мешок. Писали женщины со всей России - и как писали! И как приглашали в гости! Эти искренние послания были как бальзам на душу. Они жалели меня, сочувствовали... Разве такое может оставить равнодушным? Низкий поклон вам, дорогие женщины, поддержавшие меня в трудное время. Извините, что не всем ответил. Особый поклон бабушке из Уфы, приславшей мне иконку с изображением преподобного Серафима Саровского. Я не расстаюсь с ней даже на сцене.
ЗА АЛЬБОМЫ СКАЗАЛИ СПАСИБО
- Насколько помню, вы еще в зоне продали свою чебоксарскую квартиру, чтобы купить аппаратуру, синтезатор, записывать альбомы. Где и на что живете сегодня?
- Живу с женой в доме тестя и тещи. Когда вышел, подрабатывал в ресторанах, пел на вечеринках. Предлагали приличные деньги в одном известном столичном ресторане. В принципе я такие варианты не отвергаю. Но пока есть силы и желание, хочется основательно проявить себя на эстраде. Продюсер вот нужен!
Записанные в колонии три альбома разошлись солидным тиражом, в том числе в Израиле и Америке. Я все отдал в фонд "Калины красной".
- Зоновская жизнь снится по ночам?
- Нет. Сплю без сновидений. За прошлое расплатился сполна. С ним покончено, а "свою" колонию теперь посещаю с концертами. Там ребята меня помнят и хорошо принимают.
- У вас за плечами 25 лет жизни в местах, не столь отдаленных. Что бы вы пожелали тем, кто остается там?
- Если точно, то 24 года, 8 месяцев и 12 дней. А насчет пожеланий... Во-первых, не падать духом. И еще помнить: если хочешь в корне изменить жизнь, надейся только на себя.
Владимир Волжский называет себя сентиментальным шансонье. Из прожитых 45 лет четверть века провел в неволе. Сочинил более 300 песен и записал три музыкальных альбома, за что даже попал в Книгу рекордов Гиннесса.