Интрига состояла лишь в перемене порядка, в каком букмекерские агентства расставляли фаворитов
Итоги 64-го конкурса песни «Евровидение» мы, можно сказать, знали за несколько недель до того, как ведущие шоу со сцены Выставочного центра в Тель-Авиве назвали имена лидеров. Интрига состояла лишь в перемене порядка, в каком букмекерские агентства расставляли фаворитов. Тасовались в основном обладатели второго-третьего и ближайших к ним мест.
То в заветную тройку вторгался представитель Швейцарии Лука Хэнни с песней «She Got Me», то его оттеснял претендент от Италии Махмуд с композицией «Soldi» (у него в итоге второе место), то предпочтение отдавалось нашему Лазареву с номером «Scream» (как и три года назад в Стокгольме, Сергей довольствовался третьей позицией). Ну а Дункан Лоуренс (Нидерланды) с песней «Arcade» как занял с первых же рейтингов верхнюю строчку, так и не уступил ее никому.
Зрители по инерции следили за чередой пестрых номеров, безуспешно пытаясь расслышать среди них хоть один потенциальный хит. Традиционное «обкрикивание» итогов в студии Андрея Малахова тоже прошло по накатанной: собрались, поорали, обругали Европу, поздравили Лазарева с «бронзой» и разошлись.
Возникло бледное подобие скандала: пытливые пользователи Сети обнаружили запись 2017 года, где Лоуренс исполнял «Arcade» перед какими-то студентами. По правилам конкурса в нем участвуют только песни, появившиеся после 1 сентября предыдущего года. В заголовках замелькали слова «аннулирование» и «дисквалификация». Но Европейский вещательный союз не поддался. Это же не «Голос. Дети», тут «переигровка» финала невозможна, да и евровижн-тусовка уже начала готовиться к поездке на следующий конкурс в веселый Амстердам. В общем, «казус дочери Алсу» не повторился.
Спасти «Евровидение» от скуки должна была Мадонна. Переговоры о ее выступлении в финале (естественно, вне конкурса) затянулись, потом нас интриговали «приедет — не приедет». Мадонна приехала и выступила, дав пользователям соцсетей повод для злословия по поводу непопадания в ноты.
Пытались поскандалить рамштайноподобные исландцы из группы Hatari, которые пели про побеждающую ненависть и махали палестинским флагом. Но и этот жест не вызвал резонанса: мало ли кто чем машет...
В отсутствие громких скандалов можно было бы поговорить о песнях, но: Но и тут обсуждать нечего. Из года в год на суд выносятся около 40 новых произведений, но хитами они не становятся. Даже песня-победительница забывается через неделю. Если чудом в руки певца и попадет мелодия, претендующая на что-то большее, чем разовое использование, вряд ли его продюсер разрешит тащить такую вещь на «Евровидение». Ведь это точно не путь к мировой славе.
Кстати, в Израиле победители прошлых лет показали номер, в котором спели композиции друг друга. Верка Сердючка и Кончита Вурст самоотверженно «делали шоу», но зрители, даже если б и захотели, подпеть не смогли: все без следа выветрилось из памяти.
Вот и остается участникам в отведенные каждому три минуты завлекать жюри и зрителя эпатажем, сценографией, тем же десятком зеркал, как у Сергея Лазарева. Но и тут засада: если, скажем, побеждает то ли девушка, а то ли видение с бородой, количество фриков на следующем конкурсе возрастает в геометрической прогрессии. Хотя в этом году и тех было немного, преобладали представители эстрадного репертуара с так называемыми песнями формата «Евровидения». Все стандартно и скучно.
Какую песню из представленных я узнал бы на следующий день? Представьте, такая нашлась: приятная вещица «Love Is Forever» датчанки Леоноры (там еще номер был миленький — пять человек сидели на гигантском стуле и болтали ногами). Но моя фаворитка осталась в итоговой таблице лишь на 12-й строчке.
Сергей Лазарев выбрал довольно сложную вещь — без хитового рефрена и серьезнее, чем это принято на «Евровидении». Третье место — это со всех точек зрения достойный результат, так что дежурные крики «засудили!» выглядят глупо. Надеюсь, и сам Сергей отнесется к своей «бронзе» здраво — и пусть шутки о том, что он будет ездить на «Евровидение» каждый год, пока не победит, останутся шутками.