Новый фильм мастера вызвал споры
После премьеры на Первом канале фильма «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» СМИ и социальные сети буквально взорвались противоречивыми оценками. Одни утверждают, что это — шедевр, фильм года, другие — что новая картина в биографии режиссера из разряда необязательных, проходных. В роли третейского судьи попробовал выступить кинообозреватель «Труда».
Скажу сразу: лично меня фильм «Белые ночи...» не восхитил, но и не возмутил. А оставил впечатление того, что после ряда показательных неудач («Глянец», «Щелкунчик») режиссер сделал достойную работу. При этом, она, на мой вкус, все-таки уступает лучшим произведениям мастера: «Дяде Ване» и «Дворянскому гнезду», «Романсу о влюбленных» и «Сибириаде», не говоря уже про «Асю Клячину», о которой, впрочем, разговор еще впереди...
На сей раз Кончаловский создал довольно редкий для современного российского экрана фильм, который находится на стыке игрового и документального кино. Но для самого режиссера это не стало открытием. Его новая картина продолжает линию, заявленную Кончаловским более 40 лет назад в «Истории Аси Клячиной». Тогда он провел удачный эксперимент по «сращиванию» игровой и документальной поэтики. Напомню, что режиссер поместил актрису Ию Савина в реальную деревенскую среду, и этот смелый по тем временам ход мог бы дать новый импульс развитию советского кино, которое зачастую было покрыто толстым слоем лакировочного глянца, если бы «Асю Клячину» на 25 лет не положили на полку...
Сегодня этот прием новаторским не кажется, и поэтому отчасти правы те противники фильма, которые говорят, что в «Белых ночах...» Кончаловский эксплуатирует однажды найденный прием и стиль. Вот и у меня нет чувства радостного удивления, что мастер нащупал некую новую для себя творческую жилу. Он просто достойно сделал то, что хорошо умел делать давно.
Из плюсов фильма я бы отметил нефальшивую, искреннюю интонацию, свидетельствующую о доверии режиссера к жизни, к ее шероховатой бытовой правде. Во-вторых, отсутствие натужного пафоса и неоправданной попытки создать на ровном месте кино «большого стиля», чем порой грешат другие режиссеры. Наконец, похвально скромный бюджет фильма («Щелкунчик», например, обошелся в 90 миллионов долларов), который, тем не менее, позволил режиссеру показать красоту и диковатое своеобразие русского Севера, где в глубоких водах озер, по преданию, еще водятся кикиморы, а в небе летают ракеты с расположенного неподалеку космодрома Плесецк. И в этой небесно-земной «вертикали» в ветхих, покосившихся избах живут своей естественной, трудной, нередко пьяной, вороватой, хотя и по-своему счастливой жизнью герои фильма, брошенные на произвол судьбы властью и государством, оторванные от цивилизации и духовных скреп.
Но при этом очевидные достоинства фильма оборачиваются и его недостатками. Строго говоря, документальный слепок реальности, который предъявил в фильме режиссер, изначально был лишен, как мне кажется, большого творческого «замаха», а тем более шекспировских страстей, на которые без должных оснований намекает финальный титр фильма. Ибо все, что мы увидели в игровой картине Андрея Кончаловского, можно легко найти в хорошем 30-минутном документальном фильме из программы фестиваля «Артдокфест», который ежегодно проходит в Москве.
Мне кажется, основная энергия режиссера ушла в поиски «смешанной» полудокументальной-полуигровой стилистики, и это оттеснило на второй план драматургию, разработку характеров, которые на экране остались всего лишь типажами, статистами. Это, увы, отчасти относится и к обаятельному почтальону Алексею Тряпицыну в роли самого себя. По сути, «Белые ночи...» — это «физиологический очерк» (был такой жанр в русской литературе), без больших претензий на «судьбоносное» высказывание. Но в рамках этого скромного жанра режиссер внятно сказал то, что хотел и считал нужным сказать.
Услышат ли его высказывание зрители? Судя по тому, что рейтинг фильма вошел в топ-10 Первого канала по итогам недели, маневр Кончаловского с показом «Белых ночей...» на ТВ получился вполне удачным. Хотя видевшие картину на большом экране Венецианского фестиваля говорят, что «ящик» убил половину обаяния «Белых ночей...». Не отсюда ли так много критических стрел в адрес фильма?
Да и, строго говоря, в кинематографическом мире так вообще-то не поступают. То есть, не отдают фильм сразу на ТВ, минуя кинопрокат. Мы часто ставим в пример Францию, на экранах которой примерно половину афиши занимают фильмы местного производства, и задаем себе вопрос, почему у нас доля российских картин в прокате столь невелика? Отвечаю. В частности, еще и потому, что во Франции фильм может появиться на телеэкране только через два года после проката. И это стимулирует зрителей ходить в кино. В самом деле, не ждать же годами, чтобы увидеть новинку, о которой все говорят.
А какой резон нашему зрителю, задрав штаны, бежать в кинотеатр, если «Почтальона Тряпицына» показали буквально через месяц после приза за режиссуру на Венецианском фестивале — при этом демонстративно минуя не только отечественные кинотеатры и фестивали, но даже пресс-показ для журналистов, премьеру в Доме кино. Напомню, что прокат замечательных фильмов «Остров» Павла Лунгина, «Елена» Андрея Звягинцева отнюдь не помешал последующему грандиозному успеху этих лент на экране ТВ. Так что, по-моему, неправильный пример подал коллегам президент академии «Ника» Андрей Кончаловский.
А если его почину последуют другие маститые режиссеры? С таким подходом доля российского кино в прокате, о которой на словах так пекутся Минкульт, Госдума и сами кинематографисты, у нас никогда не поднимется к отметке в 50 процентов. А так и застынет на нынешних неброских 18 процентах. А то и опустится еще ниже.