Призрак товарища Сталина и военная любовь

«Труд-7» посвящает этот материал защитницам своей страны

Из современных российских праздников 23 февраля можно по праву считать самым советским по происхождению. Он был учрежден в 1922 году и связан с созданием Рабоче-Крестьянской Красной Армии. К настоящему времени 23 февраля изменил свой смысл и стал считаться просто мужским праздником, хотя это не совсем справедливо, ведь среди защитников Отечества было и остается немало женщин

Глаза товарища Сталина глядели сочувственно. Он подошел к Нине и положил ей руку на плечо.

— Здравствуй, Нина, — ласково приветствовал девушку отец народов.

— Здравствуйте, товарищ Сталин, — не веря тому, что с ней говорит сам Иосиф Виссарионович, ответила Нина.

Ей было неловко за то, что она не одета нарядно. Но Верховный не замечал этого.

— Ничего не бойся, Нина, — по-отечески улыбнулся великий Сталин. — Все у тебя будет хорошо…

…В 17 лет Нина Давыдова окончила школу в небольшом уральском городке Златоусте. В конце июня в актовом зале прошел выпускной бал, где она танцевала со своим давним кавалером, в которого влюбилась еще два года назад, Геной Сычевым. Под утро он проводил ее домой, и они долго не могли проститься. Держась за руки, ребята говорили о планах: собирались переезжать в Свердловск и поступать в один и тот же институт. Когда Нина наконец зашла домой, было уже светло. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить родителей, она легла спать.

Этот день ей запомнился на всю жизнь. Когда Нина проснулась, был полдень. Вся семья сидела на кухне. Отец был напряжен, а мама плакала.

— Что случилось? — удивилась Нина.

— На нас напали немцы.

Так Нина узнала о начале Отечественной войны.

Через несколько дней стало известно, что ни в какой Свердловск Гена не поедет. Он записался в летную школу и уезжал учиться воевать. Прощание на вокзале прошло скомканно.

— Как же я буду поступать в институт без тебя? — вдруг спросила Нина.

— Это ненадолго. Ты же знаешь, война скоро закончится, и я приеду к тебе. Главное — жди меня, — обнял ее Гена. — Напиши мне письмо из Свердловска, чтобы я знал твой адрес и мог тебе ответить.

Так Нина отправилась в чужой город одна. Сдать вступительные экзамены оказалось совсем не сложно. В августе она была зачислена и получила место в общежитии. А с начала сентября в институте начались занятия.

Письма от Гены приходили каждую неделю. Он присылал ей фотографии, писал, что скучает, и обещал, что война вот-вот закончится. Но уже к концу года стало ясно, что быстро одолеть противника не удастся.

Решение идти на фронт Нина приняла под Новый год. Девушке казалось несправедливым оставаться в тылу в то время, как ее любимый воюет с немцами. Она знала, что на передовой не хватает медсестер, и записалась на специальные медицинские курсы. Ей казалось, что так она будет ближе к Гене. А может быть, даже сможет спасти ему жизнь. В начале 1942 года Нина была приписана к 104-му медико-санитарному батальону 228-й стрелковой дивизии. Вместе с Ниной на войну отправилась ее подруга Галя. Ее молодой человек тоже был на фронте.

Девушки прекрасно понимали, что быть медсестрами непросто и опасно. Что им придется вытаскивать на себе с поля боя раненых солдат. Что придется видеть боль и страдание. Во время курсов их предупреждали о будущих тяготах. Они видели раненых в госпиталях Свердловска. И Нине с Галей казалось, что они готовы к испытаниям. Но реальность оказалась намного страшнее всех их ожиданий.

Раненых было гораздо больше, чем они могли предположить. Медикаментов не хватало. Использованные бинты стирали и применяли по второму разу. Многие операции проводили без наркоза.

Во время зимних боев девушкам пришлось научиться спать в воронках от снарядов. Для этого нужно было зарываться поглубже в снег. Главным было проснуться в тот момент, когда организм еще не успел переохладиться.

Но самым страшным было то, что в середине года вдруг перестали идти письма от Гены.

Нина понимала, что это могло быть связано с военной путаницей и неразберихой, но скоро она начала буквально сходить с ума: она представляла, как он лежит в поле и огромная рана безобразно искалечила его тело.

— Такое бывает. Ко мне тоже письма иногда с задержкой приходят, — утешала ее Галя, но слова не действовали.

Гена занимался дальней авиацией — летал бомбить Берлин, и его могли сбить в любой момент. Каждый раз, когда у Нины выдавалась свободная минута, она писала Гене письма, но больше не получала ответа.

В начале 1943 года Нина с Галей оказались под Сталинградом. К тому моменту им казалось, что их уже сложно чем-нибудь удивить. Но ничего подобного видеть им еще не приходилось. К тому моменту город был практически разрушен, большую часть жителей эвакуировали. Их батальон направили на передовую.

— Как думаешь, что будет, если и отсюда нас выбьют? — переговаривались Нина и Галя в военно-полевом госпитале.

— Отступим и снова будем обороняться.

Вообще-то врачи не поощряли такие разговоры. За критику командования можно было попасть в серьезные неприятности. Но девушки были одни, и их разговора никто не слышал.

— Не очень-то жизнерадостно, — улыбнулась Галя.

— Чему радоваться? — вздохнула Нина. — Нас бьют, мы отступаем. От Гены нет писем. Я не знаю, как буду жить, если он погиб.

— С ним все будет хорошо. Вот увидишь, — сказала Галя.

В этот момент снаружи засвистели снаряды, загремели взрывы, и острая боль пронзила тело Нины. Это был осколок от снаряда: госпиталь попал под бомбежку.

Нина и Галя выскочили из палатки и побежали в сторону леса, взявшись за руки. Там можно было спастись. Нина была ранена, она обливалась кровью, но все равно бежала быстрее Гали. Она даже тянула ее за руку изо всех сил.

— Ну что же ты! Давай быстрее, — кричала Нина.

Сзади раздался новый взрыв, и бежать стало легче. Обернувшись, Нина увидела, что Гали больше нет и ее пальцы сжимают оторванную руку подруги. Не зная, что делать, Нина выпустила Галину руку и побрела в сторону леса. Внезапно ее ослепила вспышка, и она потеряла сознание…

…Товарищ Сталин выглядел точь-в-точь как на картинах и в кино. Он был в военном кителе и сжимал в левой руке трубку. Подойдя к Нине, он долго смотрел ей в лицо.

— У тебя все будет хорошо, Нина, — вдруг сказал он. — Поверь, война скоро закончится.

Эти слова Нина часто слышала от Гали и читала в письмах Гены. В последнее время она уже не верила в них. Но почему то, увидев Сталина, наивная девушка вдруг по-другому восприняла их. Сталин был плодом ее бредового больного сознания, а слова утешения — обрывками воспоминаний о близких людях…

— Не переживай, все наладится, — похлопал Нину по плечу великий вождь…

…Нина пришла в себя в госпитале. Ее рана была перевязана. Неподалеку сновал врач.

— Что случилось? — прошептала Нина.

— Лежи, — ответил ей медик. — Тебя контузило и ранило.

При этом он почему-то не мог сдержать радостной улыбки:

— А мы выбили немцев!

На следующий день Нине пришло письмо от Гены. С ним все было в порядке. Просто часть писем затерялась в дороге. Остаток войны Нина провела в составе 95-й гвардейской полтавской стрелковой дивизии. Она благополучно дошла до самой Европы, а после окончания войны вернулась в свой родной город Златоуст. Спустя полгода к ней приехал Гена. За всю войну он не был ранен ни разу и большую часть времени провел в воздухе, не видя ужасов передовой.

Они поженились практически сразу, и уже через год у них родился ребенок. В их семье никогда не относились к 23 февраля как к мужскому празднику. В этот день родственники поздравляли с Днем защитника Отечества и Нину Григорьевну, и Геннадия Михайловича.